Юрий Лихолетов (Ярославль) Рассказы

Юрий ЛИХОЛЕТОВ (Ярославль)

РАССКАЗЫ

ВЕЛИКИЙ ГАМ

Накануне четвёртого тысячелетия истинный саторянин Кумар начал готовиться к празднику Великий Гам. Он достал из потайного ниха свой верный запалам и стал заряжать его дынз разрывными эшехомо.

Сын Кумара, Лавас бросил шиббот и начал приставать к отцу.

— Возьми меня с собой! – канючил он, дёргая Кумара за потертый соб, — Ну, возьми! Я тоже хочу добыть голову вонючего тенета!

Лавас каждый год просил у отца разрешения поучаствовать в Великом Гаме, который устраивали истинные саторяне для своих кровных врагов тенетов. Но Кумар не хотел брать с собой сына: Лавас был ещё слишком молод и не умел обращаться даже с элементарным жунжаком. Кроме того, он успел прослыть горячим руаханом, и наверняка сунется в самый жуткий кво, где и потеряет свою буйную голову, как когда-то потерял его дед.

— Лучше пошикаль гуятунов! – ответил Кумар, — слышишь, как они глякукуют?

— Сам шикаль гуятунов! – закричал Лавас и в гневе расколотил о пол лиффу, — Я уже не руахан! Мне пора винзовать с сипами, а они только смеются надо мной. Говорят, что я не зрелый руахан и останусь им, пока не добуду три тенетские головы!

— Гутсы эти сипы! – сказал Кумар.

— Нет, не гутсы! – сказал Лавас, — Мой напалам Вашиба уже был на Великом Гаме в прошлом году, и добыл аж пять голов! Поэтому, с ним сипы и винзуют и делают ему приятный мазитан!

— Все сипы – гутсы! – сказал Кумар, — Ну, откуда у такого сопливого руахана появится пять голов тенетов? Даже я, в самые удачные Гамы, не смог добыть больше трёх! Скорее всего, хитрый Вашиба купил эти головы на Яндранском пинце, по десять сабатанов за штуку, и теперь вешает легремы тебе на уши.

— Ну, ты и асторон! – возмущенно сказал Лавас и начал биться головой о маялу, — Хочу мазитан! Хочу мазитан! Хочу мазитан!

Кумар хорошо понимал сына – он тоже в его годы хотел мазитан – и поэтому решил уступить его пицапам.

— Хорошо! — кивнул Кумар, — Одевай эшехомонепробиваемый саган!

Но тут появилась Тила – жена Кумара и мать Лаваса. Она услышала их разговор, и поэтому сразу закричала зыллым голосом на Кумара:

— Ах, ты мерзкий гуятун! Ты что придумал? Хочешь, чтобы мой маленький руахан лишился своей головы?!!

— Я не руахан! – сказал Лавас, — Мне уже хочется мазитан!

— И он хочет отомстить тенетам за своего деда! – добавил Кумар.

— Его дед был грязным астороном, и получил по заслугам! – ответила Тила, — А мой руахан никогда не будет участвовать в Великом Гаме против тенетов!

— Это ещё почему? – удивились Кумар и Лавас.

— Потому, что Лавас сам на половину тенет! А я – чистокровная тенетка! – заявила Тила.

В голове у Кумара всё перевернулось вверх дном.

— Ты же по рову – саторянка! – закричал он.

— В рове можно начивикать, что угодно! – сказала Тила.

Рука Кумара непроизвольно потянулась к чуху запалама. Ему захотелось одним панцем снести этой тенетке голову и бросить её тело в море Крыд, к зубастым викадамам. Но острая акыза кольнуло его горячее сердце: Кумар прожил с Тилой больше десяти лет и по-прежнему страстно тюлякал её.

— Для тебя Великий Гам отменяется! – сказал Кумар Лавасу, — Своих мочат только безумные згунны!

— И ты с этой минуты больше не трогаешь тенетов! – сказала Тила Кумару, — Иначе, гааш ты получишь, а не дулины!

Кумар вздохнул и начал разряжать запалам. Он обожал тенетское блюдо из дулин в нитоли бабан ю. Но только лакомиться им приходилось строго сыдего и тындюго. А не то, какой-нибудь бдительный сосед-саторянин обязательно настучит об этом в особый будал шоно саторской безопасности!

 

ПРАЗДНИК БЕСПРЕДЕЛА

Мы с Лехой пили по пятой кружке дармового пива и с интересом наблюдали, как из охваченного огнем торгового центра народ мешками выносил разные товары. Пацаны били витрины, звенела сигнализация, а за углом пронзительно кричала женщина.

— Ты только погляди, Леха! Вот бабка дает! – воскликнул я и показал пальцем на маленькую старушку с палочкой. Удалая пенсионерка несла в руке микроволновую печь, в зубах тостер, а на горбу связку аж из трех коробок с телевизорами. При этом она успевала отмахиваться палочкой от осаждающих ее конкурентов.

— А мне нужны джинсы! – сказал Леха, — Заглянем на “барахолку”?

— Обязательно! – кивнул я, — Но сначала мы выпьем еще по кружке холодного пива!

Я перешагнул через скучающего на полу связанного бармена и по-хозяйски встал за стойку. Только наполнил пивом одну кружку, как в бар ворвался бородатый мужик с дубиной.

— Ты бармен? – спросил он меня.

— Чипсов с сыром не желаете? – улыбнулся я.

— Не заговаривай мне зубы! – бородатый вытаращил налитые кровью глаза, — Кассу гони! Живо!!!

Мужик замахнулся на меня дубиной, но Леха оказался быстрее.

— Спасибо, друг! – я протянул Лехе новую кружку с пивом и заметил: — А на бородатом джинсы, как раз на тебя!

— Мне не нужен “секонд-хэнд”! – ответил Леха.

— Разуй глаза – они же совсем новые! Даже бирка с ценником на кармашке имеется!

Я стащил с бородатого джинсы, а под ними оказались еще одни, и еще…

— Вот жлоб! – сказал Леха, — Ну, зачем ему восемь брюк?!

Леха выбрал себе подходящие по размеру джинсы, и я предложил обмыть обновку очередной парой пива.

— А который час? – спросил Леха, — Я не опоздаю в “Мототехнику”?

Я посмотрел на десять золотых швейцарских часов, тикающих на моей левой руке и ответил:

— До конца общегородской забастовки милиции осталось два часа сорок минут пятнадцать секунд!

— Тогда – успею! – обрадовался Леха, — Наливай!

Я включил музыку, но атмосферу праздника портили то пожарная сирена, то выстрелы, то жалобный вой перепуганных беспределом собак…

 

ЧАЙ ИЗ ТЕРМОСА

Только водитель Барбарискин выехал из депо, как стоящая на обочине женщина неожиданно бросилась под колеса троллейбуса. Барбарискин затормозил и, вылетев из кабины, начал на неё кричать. Женщина в ответ только плакала и умоляла переехать её. Никакие уговоры освободить проезжую часть не помогали. Пришлось Барбарискину подогнуть штанги и предложить женщине чай из термоса.

Женщина пила чай маленькими глотками и, всхлипывая, рассказывала, что имеет несчастье быть замужем за великим музыкантом. Её муж, хоть и талантливый пианист, но в интиме – абсолютная бездарность. В их отношениях нет никакой прелюдии. Только одни фуги. Он не любит импровизировать. Всё делает, как по нотам. При этом часто фальшивит, играет не в такт, и всё время норовит взять на полторы октавы ниже. И что самое ужасное – он ещё ни разу не закончил с ней в унисон!

Как Барбарискин мог утешить несчастную женщину? С одной стороны, он водитель троллейбуса, но с другой – второй Моцарт. Барбарискин с детства любил музыку и даже отучился две недели в музыкальной школе по классу тромбона.

Полученные знания пригодились, и Барбарискин закатил для женщины настоящую симфонию. Ещё никогда Барбарискин не играл с таким вдохновением. Особенно ему удалась первая партия скрипки и соло на гитаре. А женщина в свою очередь не плохо подыграла ему на флейте. Под занавес женщина воскликнула: «О, мой Орфей!», и откланялась под бурные аплодисменты, переходящие в овацию…

В час пик Барбарискин нечаянно защемил створкой двери женщине ногу. Женщина оказалась очень нервной и подняла крик. Барбарискин, не долго думая, подогнул штанги и предложил женщине чай из термоса.

Слово за слово, они разговорились, и женщина объяснила причину своего нервозного состояния – она замужем за военным. Её муж – красивый и здоровенный, но она в браке – несчастна. У мужа по отношению к ней нет никакой тактики, военной хитрости и стратегии. Он не признаёт искусства дипломатии. Сразу приступает к боевым действиям, идёт в лобовую атаку и штурмом овладевает неприступным плацдармом. А из любовных игр только и знает строевую подготовку, да «упал-отжался».

Что мог сказать Барбарискин несчастной женщине? С одной стороны он водитель троллейбуса, но с другой – настоящий генерал! В своё время он отслужил срочную службу, так что военное дело знал не понаслышке.

Пришлось Барбарискину проявить военную смекалку и находчивость. Первым делом он выбросил белый флаг и пошёл на переговоры. Женщина оказалась покладистым противником и сдалась в плен без боя. С военнопленной Барбарискин поступил согласно конвенции ООН, и гуманитарная катастрофа была предотвращена. После акта о безоговорочной капитуляции, женщина обласкала Барбарискина: «О, мой Наполеон!», и отдав честь, ретировалась на место постоянной дислокации…

На конечной остановке Барбарискин проверил проездные билеты и поймал двух «зайцев»: женщин с печальными глазами. Штрафовать женщин у Барбарискина не поднялась рука, и он предложил им чай из термоса. Женщины согласились, и Барбарискину пришлось снова подгибать штанги.

Женщины быстро освоились и стали жаловаться на судьбу. Им было от чего печалиться: обе они были замужем за гениальными поэтами, а в личной жизни у них была только суровая проза быта. Да и та – слабая и безграмотная. У поэтов – никакого творческого подхода к женщине. Без предисловий и вступлений, они сразу приступали к описанию основного действия и быстро приходили к развязке. Всегда шаблонный сюжет, без интриг и захватывающих душу сцен. А об эпилоге и авторских комментариях женщины даже мечтать не смели.

Как Барбарискин мог помочь несчастным женщинам? С одной стороны он водитель троллейбуса, но с другой – Булгаковский Мастер. Правда, он писал с орфографическими ошибками и не правильно ставил запятые, но это не мешало ему заткнуть за пояс любого классика.

И чтобы доказать это Барбарискину пришлось взяться за перо. Ни один филолог не смог бы определить, какой жанр представляло его произведение, но предисловие и лирические отступления Барбарискина женщинам очень понравились. Их так же заинтересовало развитие основного сюжета, и они были в восторге от мастерски описанного действия. А какой у Барбарбарискина получился блестящий финал! Женщины только и смогли воскликнуть: «О, наш Мопассан!», и упорхнули на крыльях любви, словно две прекрасные музы…

Домой Барбарискин пришел, едва передвигая ноги. Жена была не в духе, и ворчала, что она им очень недовольна. Как мужчиной. По её словам Барбарискин уделяет больше внимания троллейбусу, чем жене. И она была права. Перед выездом из депо Барбарискин обязательно проверяет троллейбус на исправность, тщательно протирает тряпкой лобовое стекло и меняет вставки. А с женой он всё делает, спустя рукава: сразу кидает «палки» на провода, переводит ручку реверса в положение «вперёд» и – поехали! Без остановок и графика движения, превышая допустимую скорость при прохождении воздушных спецчастей, моментально прибывает на конечную станцию.

Успокаивать жену у Барбарискина не было ни сил, ни желания, а чай в термосе закончился. Барбарискин сухо поцеловал жену в щёку, упал на кровать и заснул.

И снилось ему, что какой-то подозрительный тип, с одной стороны военный музыкант и поэт, но с другой – прирождённый водитель троллейбуса, угощал его жену чаем из термоса. Жена жаловалась на Барбарискина, а тип соблазнял её прокатиться с ветерком по всем правилам технической эксплуатации подвижного состава городского электротранспорта…

 

ПОБЕДИЛА ДРУЖБА

В дурдом пришел приказ сверху: в кротчайший срок организовать дружеские соревнования по лыжным гонкам.

Главврач вызвал старшего санитара и сказал:

— Выдвигайте кандидатуры больных!

— Какие лыжи?! – удивился старший санитар, — На дворе лето!

— А нашим кретинам, не все ли равно?

— Тогда запишите идиота из второй палаты! – предложил старший санитар.

— Так он же ходит задом наперед! – сказал главврач.

— Какая разница! – ответил старший санитар, — Главное, чтобы он не ударил лицом в грязь!

Главврач записал.

— Кто еще?

— Наполеон Бонапарт!

— А он согласится? – засомневался главврач.

— Пусть только попробует отказаться! – воскликнул старший санитар, — Я быстро разжалую его в денщики!

— А что вы скажете насчет Атоса, Портоса и Арамиса? – поинтересовался главврач.

— Пусть мушкетеры прокатятся! – кивнул старший санитар, — И не забудьте поставить на лыжи Айвазовского.

— У нас еще в резерве Волк и семеро козлят! – напомнил главврач.

— Этих чудиков только в группу поддержки!

— Одного атлета не хватает! – подсчитал главврач, — Может выпустить охотника за приведениями?

— Ни в коем случаи! – сказал старший санитар, — Он же буйный! В два счета сделает из судьи мыло!

— Ну, тогда побежишь ты! – решил главврач.

— Мне нельзя! – отказался старший санитар, — Вот справка, что у меня больные ноги!

— Главное не победа, а участие! – ответил главврач.

Старший санитар так разнервничался, что напился до чертиков и угодил в отдельную палату родного учреждения. К счастью, соревнования не состоялись. Больных накачали всевозможными лекарствами по самые уши, и они не прошли тест на допинг. Однако отчет о проведении спортивного мероприятия был сдан в положенные сроки. А в графе “победитель” главврач написал: победила дружба!

 

ШКУРА НЕ УБИТОГО ТИГРА!

К директору цирка пришёл дрессировщик тигра и говорит:

— Нечем кормить тигра. Мясо закончилось, а овёс он не ест.

Директор вызвал в кабинет трёх заместителей и сказал:

— У нас проблема: тигр не ест овёс. Он хочет мясо.

— Много хочет, мало получит! – заявил первый зам.

— Не ест, значит, плохо хочет! – добавил второй зам.

— Да, проще тигра пустить на колбасу, чем прокормить! – закричал третий зам.

— Не плохая мысль, кум! – облизнулся директор, — Нет тигра – нет проблем!

Но тут на защиту тигра встал дрессировщик:

— Тигр не виноват, что он хищник!

Директор подумал и согласился:

— Да, хищник не виноват, что он тигр! Что мы знаем о тиграх?

— Тигр принадлежит к семейству кошачьих! – вспомнил первый зам.

— А кошки должны ловить мышей! – догадался второй зам.

— Мышей в цирке очень много! – обрадовал третий зам.

— Насчёт ловли мышей – гениально, шурин! – похвалил директор, — Можно убить сразу двух зайцев: и тигра накормим, и от мышей избавимся!

Но тут опять нарисовался дрессировщик:

— Мыши прячутся в норках. А тигр туда не пролезет!

Директор почесал лысину и согласился:

— Да, тигр в норку не пролезет. Он для этого слишком толстый!

— Толстый потому, что ест много мяса! – сказал первый зам.

— На овёс посадить этого обжору! – сказал второй.

— Через месяц тигр похудеет и пролезет в любую щель! – сказал третий.

— Насчёт “ест много мяса” ты попал в точку, племянничек! – восхитился директор и обратился к дрессировщику:

— Вы всё слышали? Чтобы через месяц в цирке не осталось ни одной мыши! В противном случаи – вас уволим, а тигра пустим на колбасу!

Дрессировщик вышел, а директор сказал заместителям:

— Раз уж мы тут собрались, то решим ещё одну проблему. Кобыла наездника Хатмадулина не желала есть опилки, и отбросила копыта! Делить тушу будем по заслугам перед отечественным цирком: мне – мясо, племяннику – жир, шурину – кости, а куму – шкура!

— Опять мне жир! – возмутился первый зам.

— А нам – кости и шкура! – заскулили второй и третий.

— Цыц! – стукнул кулаком по столу директор, — Родственников много, а кобылья туша одна. Да и та – тощая! Грива, хвост и копыта! Потерпите месяц. Вот сделаем колбасу из тигра, и тогда – всем хватит!