Юлия БАТКИЛИНА (Харьков, Украина)
О себе: родилась в 1983 году в Харькове. Закончила Харьковский Национальный университет, работала журналистом, сейчас — редактор сайта.
Пишу стихи, прозу, миниатюры. Публиковалась в сборниках «Artes poeticae» (2000), «Завязь» (2001, 2002, 2003 и 2004), «Левада» (2003, 2005, 2006), жж.»Меридиан»(2005, 2009), «Кин-дза-дза» (2006), альманахах «Третья ватерлиния», «Илион» (2013), «Zарисовка О» (2013).
Книги: роман «Старая башня» — серия «Звёздный лабиринт» (мини), АСТ, Транзиткнига, 2005 г.- http://www.ozon.ru/context/detail/id/3376047/.
«Песни мельничного колеса», поэзия, «Более другое», Минск, 2013. http://www.bolee-drugoe.ru/books/pesni-melnichnogo-kolesa
ГРАВЮРА
Стихи
***
Никакого иного знака и не прошу.
Этот снег, этот отсвет от окон такой неверный,
Эта зимняя ночь заполняет во мне каверны,
Расправляет меня, словно парус, как парашют.
Я дышу, дышу,
и со мной не ангел, не бес, не шут,
только редкие звезды и рокот мерный.
Гравюра
Очень просто. Не было, не прошло,
Ничего — поэтому не жалей.
Покидали мутную Скапа-Фло
Корабли и призраки кораблей.
Ударяла в берег ее волна,
Облака к ее берегам несло…
А на пирсе кто-то зажег фонарь,
И дышали войны в его стекло.
***
Приходит ночь неверных и собак,
Калек и сумасшедших, и блажных.
И, стоя у позорного столба,
Ты мыкаешь нерадостные сны.
Кому приносят приторный шербет,
Кого не досчитаются в раю.
Ты шепчешь: «Все, как надобно Тебе,
Во славу вековечную Твою».
Ты жил, ты был? Ты крался по земле,
Ты весь — кинжал и рана под плащом.
Хрипишь: «Да будет так, как Ты велел,
И ныне, и вовеки, и еще».
Из вас до срока каждый догорит,
Не помня лет, не веря в чудеса…
А я смотрю, и холодно внутри.
И не могу тебя переписать.
Безрадостная история
Никто ему не пишет вообще.
Он горбится на кухне до рассвета.
Из всех его печалящих вещей,
Пожалуй, даже главная не эта.
Идут года, а писем нету, нету,
Не спит он, высыхая, как кощей.
Несделанное режет до нутра,
Бессонная проклятая пора,
Негодное и слякотное лето.
Он ждет зимы, мороза и пурги,
Он спит порой, и сны его наги,
Честны, как свет, но в них так мало света…
Не смотри
У былого правда одна — истлеть.
Чтобы горя не было — не смотри.
Как тебе лежится в твоей земле,
Где вокруг дороги да пустыри?
Как тебе лежится, сто лет, сто лет,
А потом и столько еще по три?
Как тебе, прозрачно ли в янтаре,
Догревает солнышко до нутра?
Как тебе, не греть, на свету гореть,
И не знать ни худа и ни добра?
Умирает золото в ноябре,
Никому от холода не удрать.
И приходит ночь, и уйдет она.
И распахнут в небо холодный взгляд.
Тут такие глупые времена,
Что они бестрепетных тоже злят.
Не уснула. Вижу. Не тронь окна.
Это только яблони. Только сад.
***
И вот так вот бывает. Молишься: «Судия!» —
А ответит Вотан.
Я не верю, что эта кожа была моя
Мой выползок — вот он.
Он лежит, и уже к нему подступают мхи,
А земля — сырая.
Эти сумерки белоглазые так тихи,
Ни конца, ни края.
Там, как в детстве, затопит комнаты Рождество,
Ни тоски, ни гнева.
Мишурой серебро зимы оплетает ствол
Мирового древа.
Записка у изголовья
Рассвет коснется мятых простыней.
Ему видней, немного, но видней.
Дохнет хранитель города в стекло.
И будет ей —
Не время, но тепло.
Представь себе, что это эпилог.
Что может быть волшебней и земней?
Поэзия @ ЖУРНАЛ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ И СЛОВЕСНОСТИ. — 2014. — №2 (февраль).