Вячеслав Захаров (Глазов, Удмуртия). Поэзии связующая связь. Заметки о творчестве Вениамина Ившина.

Вячеслав Захаров (Глазов, Удмуртия)

ПОЭЗИИ СВЯЗУЮЩАЯ НИТЬ

(заметки о лирике Вениамина Ившина)

Трудно представить современную поэзию Удмуртии без лирики Вениамина Ившина. Голос поэта самобытен, проникновенен, мелодичен.

Известные литературоведы и критики отмечают философскую направленность лирических размышлений поэта. Так, Анна Зуева-Измайлова справедливо указывает на органику философского начала и тонкость восприятия мира в лирике В. Ившина: «Обладая особым зрением, Ившин по-особому переживает земное бытие. Но лирический герой обладает еще и особым слухом»1.

 

В послесловии к сборнику «Узел голосов» З.А. Богомолова подчеркивает: «Стихи Ившина, особенно последних лет, приобретают философский, обобщающий смысл»2.

 

В данных заметках попытаемся выявить природу и особенности поэтического мировосприятия и мышления В. Ившина, характер его творческого кредо.

Вопросы творческого развития, тема поэта и поэзии весьма основательно и многомерно раскрываются в этапном сборнике поэта «Узел голосов», само название которого во многом свидетельствует о желании поэта подвести определенные итоги своего творчества, осмыслить свой поэтический опыт в контексте традиций и исканий в современной поэзии.

Творчество поэта легко и органично вбирает в себя звуковую полифонию и ритмическое многообразие звучащего мира. Особенности голосов природы, орнаменты удмуртских песен и сказаний составляют заветные и главенствующие струны его творчества. Кстати, нельзя не отметить высокий художественный уровень переводов Владимира Емельянова.

В стихотворении, которое так и называется «Узел голосов», В. Ившин показывает многоголосую картину проснувшегося лета:

 

Лето…

Ах, какое нынче лето!

Узел голосов различных это!

Бесконечно слушать я готов

шелест луга,

плеск ручья привольный,

писк полевки,

горн гусей гастрольный,

свист синиц,

квохтание дроздов —

узел голосов!

Пусть пророчат скорый дождь лягушки —

не спешу я уходить с опушки:

собираю песенки щеглов

и кукушек добрые посулы,

и осоки сиплые фистулы,

бас шмеля и кыч полночных сов —

в узел голосов.

 

Одно из значений слова «узел» — место на стебле растения, откуда отходит лист. И в этом видится стремление поэта быть органичным, естественным, как сама природа. И не случайно в кратком предисловии к сборнику московский критик и литературовед Вадим Дементьев подчеркнул: «Пожелаю поэту новых книг, новых стихов, которые — мне так и видится — он не пишет, а собирает, как цветы, на родном удмуртском поле».

Единство и гармония звучащего красочного мира и души поэта ощутимы во многих стихотворениях В. Ившина:

 

О поля и леса! Мы — друзья, мы — родня!

Очарованный трепетными голосами

счастлив я от того, что глядят на меня

эти нивы и рощи моими глазами.

«Взгляд»

 

Поэт умеет находить в изображении человека и мира основные «узловые» точки, образно-смысловые пересечения, доминирующие «голоса»… а внимательный и чуткий читатель уже сам в своем воображении достраивает целостную картину, опираясь на свои собственные жизненные наблюдения. Поэт обладает редкой способностью замечать и выделять крупным планом ту или иную деталь, подробность и поднимать ее до символических обобщений. Вот, например, стихотворение «Окна», в котором поэт осмысливает разнообразные окна, их связующую роль и в то же время раскрывает мучительное состояние души лирического героя, пытающегося возвратить «свет позабытый»:

 

Повсюду есть окна. . . Вот маленький домик скворца.

Вот окна летящего поезда. Вот, пламенея,

окно распахнулось в небесный ночной окоем

…А это окошко — в мой сон,

В нем взор твой тоскующий вижу,

его застилают заботы прошедшего дня.

А я на чужбину из дома давно унесен.

Казалось, вовек ни за что я тебя не обижу,

но тьма безоконная не отпускает меня.

 

Многие лирические истории и размышления поэта тяготеют к жан­ру элегии с ее созерцательно-печальным настроем. Мотив памяти — один из ведущих в лирике Вениамина Ившина, и здесь голос поэта явно перекликается с голосами «тихих лириков» — Флора Васильева, Николая Рубцова, Олега Поскребышева, с их темой «жгучей смертной связи» (Н. Рубцов) с родительским домом, со своими стихами:

 

О мамочка моя! О мой отец родной!

Вы делите мои печали и заботы.

Меж вами, словно клен меж небом и землей,

расту и сам себя расспрашиваю: «Кто ты?»

Зачем я в мир пришел меж летом и зимой?

Быть может, лишь затем,

чтоб осенью туманной

воспеть моих родных

и дом родимый мой,

и красоту земли моей обетованной…

 

Тема творчества, тема осмысления связующей роли поэта и поэзии между прошлым и настоящим — одна из главных, «узловых» в книге «Узел голосов».

В. Ившин с благодарностью вспоминает О.А. Поскребышева, своего учителя, который не только преподавал русский язык и литературу в Кезской школе, но и дал своему ученику памятные уроки поэтического творчества.

Обращаясь к молодому поэту с напутственным словом, Олег Поскребышев подчеркивал: «Основой поэзии была, есть и будет напряженная поэтическая мысль, и это надо помнить»3.

 

  1. А. Богомолова в статье «Перевод — это автопортрет переводчика» справедливо отмечает: «Вениамин Ившин посвятил Олегу Алексеевичу одно из лучших своих стихотворений «Камский берег терзают бугристые сизые волны». Оно о тайнах поэзии, о тайнах писательского творчества. Используя иносказательную форму, поэт философски размышляет о жизни, о. поэзии как о судьбе поэта, художественно представленной в образе Камы, ее берегов и могучих волн. Стихотворение завершается почти языческой молитвой:

 

Берег мой золотой, убаюкай меня, как песчинку.

О волна, приласкай ты меня материнской рукой,

И росинку на стебле травы мне пошли, как слезинку,

и наполни глаза мои доброй своей синевой,

чтобы, — где бы я ни был, —

повсюду при имени Кама

Мне всегда вспоминались Удмуртия, Родина, мама…

 

Надежды Олега Алексеевича сбылись. Ныне имя поэта В. Ившина с полным правом можно поставить рядом с именем Ф. Васильева.

Образы-архетипы, символические лейтмотивы: река, небо, земля, солнце, песня, огонь… пронизывают поэтическое пространство В. Ившина, но каждый раз наполняются неповторимыми оттенками индивидуального мироотношения и мирочувствования художника.

Камертоном, по которому поэт настраивает свое творчество, являются народные удмуртские песни с их удивительной мелодичностью и глубиной звучания:

 

Лишь бесхитростные соловьиные песенки эти

Зажигают во мне драгоценные искры огня.

«Я признаюсь: мне силу дают небеса голубые»

 

Поэт отрицает различные проявления современного «попсового» творчества, которое явно проигрывает гармонии и органике народных песен:

 

Никаким певцам эстрадным их не перещеголять –

Этих женщин ванялудских, что запели на лугу.

«Ванялудские женгцины»

 

В удивительно прозрачном исповедальном стихотворении «Отзвенел и затих старых песен мотив…», посвященном Зое Алексеевне Богомоловой, поэт снова и снова размышляет о спасительной душевности и красоте народных песен, помогающих выстоять человеку в самые труд­ные мгновения его жизни:

 

Но опять мое сердце надеждой живет.

Кровь, по жилам струясь, вновь звенеть их зовет —

этих песен старинных крылатый мотив

и листву по весне пробудившихся ив.

Как ржаные колосья на ниве земной,

эти песни омыты народной слезой.

И как жемчуг речной, светлых дум не тая,

есть в их связке заветной слезинка моя..,

Среди моря огня эти песни росли.

Их ни горе, ни ложь победить не смогли.

Мера мер и высот высота для меня

эти нежные песни прошедшего дня,

эти горькие песни тяжелых минут,..

Я пою их… Мне душу они берегут.

 

Вениамин Ившин ценит живое слово, органику поэтического образа, поэтому он не без иронии полемизирует с поэтами, недооценивающими творческое наследие поэтов-классиков:

 

Ты, говорят, в своих стихах

зажгла невиданные краски

и говоришь, что Ашальчи

вмиг потускнела пред тобой?

Луч Ашальчи Оки цветет,

как воплощенье древней сказки,

а твой пока еще покрыт обычною травой.

«Ты, говорят, в своих стихах»

 

В творчестве поэта складывается смысловая образная цепочка: песня — огонь — творчество…

 

Песня- ведь она вольна, как птаха,

Будто пламя — пламенна сама.

«Арчинская пест»

 

Одним из творческих ориентиров для Вениамина Ившина служит поэзия Кезебая Герда, его неповторимый свет красок и ритмов:

 

В этой книге танец красок,

смесь реальности и сказок.

Пусть давно ушел поэт, —

в каждом слове, в каждой строчке

даже самой темной ночью

все равно сияет свет.

«МирГерда»

 

Поэт убежден в нетленности и вечности истинного поэтического слова: «Костер погас, а слово пылает все равно»:

 

От пламенного слова

бумага не горит.

Но— вспыхивает сердце,

Ликует и болит.

«Пламенное слово»

 

Творческая энергия, энергия огня, света, по мысли поэта, пронизы­вает пространство жизни, проявляется в любви, в мудром детском взгляде на мир, И тогда разноцветная горсть вспыхнувших осколков от цветных пузырьков в руке сына способны восстановить мир любви и понимания в семье:

 

Бури жуткие между нами вопят.

Льды бескрайние между нами лежат.

Это длилось семьдесят семь лет.

Я не знаю, сколько еще бы прошло веков,

Но сынишка, вернувшись с прогулки, принес нам свет:

горсть блестящих осколков от цветных пузырьков.

Засияли осколки, как будто вспыхнул костер.

И растаяло все, что не таяло до сих пор.

«Ты жестокое слово сказала мне»

 

И в этом смысле поэзия образует связующие нити понимания между людьми, между прошлым и будущим. Символические образы солнца, огня, света, подсолнуха чрезвычайно значимы в художественном мире поэта. Подсолнух, отражающий лик солнца, связывающий небо и землю, во многом выражает творческое кредо поэта. Стихотворение «Шундыберган» (подсолнух) не только захватывает точно подмеченными де­талями, метафорами, но и страстным желанием поэта раскрыть внутреннее значение и роль этого вроде бы простого, но очень емкого образа-символа:

 

Ужель, закрыв свой стрекозиный глаз,

шундыберган, ты думаешь уныло,

что в пруд, заросший тиною, от нас

уже навеки солнышко уплыло?

О нет, чудак! Напрасно ты грустишь.

Растает мрак, и утро вновь наступит.

А кроме этого — и ночью ты горишь

в сердцах у всех, кто хоть кого-то любит.

 

Так и слово истинной песни, истинного творчества горит в ночи, согревая сердца и освещая светом любви души людей!

Одна из задач поэта — увидеть и запечатлеть искры творческого горения, рассеянные в самобытных народных характерах, обнаружить в человеке «световое» начало. За спиной однорукого плотника, который вырезает удивительные узоры на ставнях, поэт видит «крылья мастерства» («Однорукий плотник ставни мастерит»). В чутких пальцах гусляра поэт ощущает природу рождающейся на глазах удивительной музыки («Эти пальцы»).

Стремление к снайперской точности и емкости художественного образа, умение от частного выходить к широким философским обобщениям, не навязывая их читателю, а создавая лирический контекст; гибкость и разнообразие интонаций и ритмического строя, острое ощущение единства и целостности мира — вот наиболее существенные черты творческой индивидуальности поэта.

Вениамин Ившин умеет находить и талантливо воплощать надповседневный смысл повседневной жизни. В его лучших стихотворениях всегда ощущаешь биение пульса ищущей аналитической мысли, причем мысли живой, чувствующей. Поэт ощущает себя своего рода линзой, фокусирующей в себе потоки солнечных огней, свет человеческих душ. Миссия поэта в мире высока и пронизана ответственностью. Об этом поэт размышляет в стихотворении «Огонь», по-своему раскрывая процесс Божественного создания слова, идущего в мир через душу художника:

 

В начале было слово?

Нет!

В Начале был слепящий свет

из глаз Его…

Огонь тот самый,

что, обжигая и любя,

из глины мертвой и упрямой

лепил меня или тебя…

Он, глядя пристально, в упор,

сжигал во мне столетний сор.

<…>

В преддверии пути иного

горел

в Его глазах вопрос.

Быть может,

Он хотел,

чтоб Слово

я сам

В Начале

произнес?

«Огонь»

 

Это стихотворение свидетельствует о творческой зрелости поэта, о его готовности отвечать за свое слово, о стремлении «глаголом жечь сердца людей».

Примечательно, что поэт пытается в своем творчестве осмыслить и выразить неокончательность тех или иных выводов и вроде бы готовых решений, ему дорог сам процесс поисков, размышлений, уточнений движущейся мысли. И совсем не случайно многие стихи поэта завершаются не выводом, а вопросом, обращенным как к себе, так и к читателю.

Истинный художник всегда в пути, всегда в поисках новых впечатлений, жанров, выразительных средств, в постоянном внутреннем диалоге с самим собой:

 

«Прощай!»—сказал я прежнему себе

и стал другим…

Теперь я вижу дальше,

я вижу глубже-

и открыл в судьбе

то, что не видел близоруко раньше.

С моих очей упала пелена.

Так, ранним утром, солнышко встречая,

подсолнухи у моего окна

глаза приоткрывают, созревая,

и, желтые роняя лепестки,

копят в плодах тепло и ласку света…

Вот так же

капли счастья и тоски

вбирает сердце каждого поэта.

И потому в себе самом себя

ищу я,

чтобы в жизни беспросветной

однажды подарить тебе — тебя,

мой лучший друг,

читатель мой заветный.

«Прощай!..»

 

Вениамин Ившин видит предназначение поэта в том, чтобы быть связующей нитью между людьми, между прошлым и будущим, между песней и чутким сердцем заветного читателя… Его творчество напоминает подсолнух, всегда устремленный к солнцу, щедрый в своей самоотдаче, горящий «в сердцах у всех, кто хоть кого-то любит».

 

Примечания

1            Удмуртская правда. 2002. 12 февраля.

2          Ившин В.Н. Узел голосов: Стихи / Пер. с удм. В.И. Емельянова. Ижевск, 2001. С, 212. Далее данное издание цитируется без указания страниц.

3           Поскребышев О.А, Когда перевожу стихи друзей, Ижевск, 2005. С. 219.Там же. С. 22.