Виктор МЕЛЬМ (Глазов, Удмуртия)
ДУША, КАК ЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ
Из всех благополучий,
Когда везёт всерьёз,
Душа — как частный случай —
Рождается от слёз.
И в суете лабазной
Рассудку вопреки
Она верна соблазну
Подставленной щеки.
Но, схоронясь в юдоли,
Мы верим всякий раз,
Что счастье — это боли,
Не тронувшие нас,
Не ведая, что свыше
Весь мир нам дан в кредит,
Но не пока мы дышим —
Пока душа болит.
Забытая в заботах
Прощая свой удел,
Болит частицей сотой
Высокочтимых тел.
Она не ждёт оваций,
Но чтоб не оскудеть,
Чтоб выжить и остаться,
Душа должна болеть.
И если зябким душем
Вас время оглушит,
О, не спасайте душу —
Спасите боль души.
***
Первая любовь
По золотистой россыпи купав
В сухую пору юности и лета
Я нёс в ладонях, бережно обняв,
Глоток воды — как горсточку рассвета.
Он был невзрачен, морю — не чета,
Но в крохотном объёме, как в колодце,
Вмещалась ключевая чистота
Всей гаммы человеческих эмоций.
Он то грустил, как раненый цветок,
То вдруг смеялся, всех сбивая с толку,
И небо колыхалось, как платок,
И солнце разбивалось на осколки.
И блики разлетались высоко,
И синевы, и счастья было мало.
Дышалось вызывающе легко…
И в каждой капле солнце умирало.
***
Россия
Из тщеславия числясь поэтом,
Жизнь свою я творил впопыхах
И страну постигал по газетам,
Даже в глупостях видя размах.
А в душе, к переменам капризной,
Сохранился среди мишуры
Светлый образ воспетой Отчизны,
Незабвенной со школьной поры.
Так и жил — словно в двух перспективах.
Совмещать научили вперёд.
И, конечно же, самым счастливым
Был великий советский народ.
Но однажды, дорогу осилив,
Во всю ширь лобового стекла
Распахнулась другая Россия,
Что попутно со мною жила.
Где овраги, холмы да ухабы,
Где запои и “радостный труд”,
Где спросонок российские бабы
До зари на работу идут.
Где на вольном, как в песне, просторе,
У лесов и полей на виду,
Матерясь, умирают и спорят
И, как могут, латают нужду.
Где по грязным, убогим дорогам
Уезжают с прадедовских мест,
Напоследок распяв, словно Бога,
На воротах Андреевский крест.
И всё чаще — по-русски сугубо —
Разорвав душноватый плетень,
Вдруг встают бездыханные трубы
Околевших уже деревень.
И лишь здесь, на морщинистом поле,
После долгих, как траур, минут
Я впервые очнулся от боли,
Что любовью обычно зовут.
Пусть меня не поймут, урезонят,
Но я Родину начал любить
Лишь тогда, когда с горечью понял,
Что уже невозможно забыть
Ни продрогших мальцов на картошке,
Ни старух, почерневших насквозь,
Ни отчаянной пьяной гармошки,
От которой всю ночь не спалось.
***
Б.Ю.Е.
По ним в церквах не служат панихиду
И горьких свеч не ставят на помин.
Но будто вслед их душам и обидам
Горят всю зиму ягоды рябин.
Горят навзрыд. Сквозь долгие морозы
Их дальний свет как давняя вина.
Проходит всё — и радости, и слёзы,
Но жизнь, как встарь, по-прежнему одна.
И тем, кто сам судьбу свою ославил,
Уже вовеки грех не искупить,
И даже Бог поправить их не в праве,
И даже он не в силах их простить.
И вслед за ним — поладившие с Богом —
Живые чтут наложенный запрет.
А может быть — себе простить не могут,
Что так немилосерден этот свет,
Что в тишине, воспитанно молчавшей,
Здесь чья-то вера гасла, как свеча.
Они ушли. Ушли, не достучавшись,
Хотя другим казалось — сгоряча.
Испив до дна, уже не возражая,
Ушли, как ночью канут в снегопад.
Их не тревожат — их не поминают.
И только кисти горькие горят.
***
Возлюби меня, когда в ночи
Мчатся мимо чёрные машины,
Возлюби на веру, без причин,
Или за отсутствие причины.
Через прихоть, через бурелом,
Как прощают, стоя на перроне,
Дотянись спасающим теплом
Робко прикоснувшейся ладони.
В мире этом, где неотдалим
Смертный час, а вечность терпелива,
Может быть, дыханием одним
Мы ещё близки, покуда живы.
***
Приспело время осознать,
Что наша сила горше срама,
И надо начинать опять
С нуля, от печки, от Адама.
В который раз идём “на Вы”,
Идём — увы — помимо славы,
Не поднимая головы,
Кормильцев ищем для Державы.
Перебиваясь день за днём,
Вождей меняя и кумиров,
С котомкой по миру идём,
Хотя считается, что с миром.
И наш отчаянный протест
Опять страшнее катастрофы.
Из века в век несём свой крест,
И нет нигде для нас Голгофы.
Ужели истина права —
Грешить, и каяться, и снова
Грешить — ужели такова
России вечная основа?
***
О смысле стоит ли скорбеть —
Опоры нет, но есть причины.
Спешим — кто в церковь, кто в мечеть,
Кто в магазин, кто под машину.
Спешим, и некогда присесть,
Взглянуть на мир, увидеть лица —
И жизнь принять такой, как есть,
И с ней поладить…
И напиться.
***
Я приду к тебе через много лет.
Ты откроешь дверь на укол звонка
И отпрянешь вглубь,
Разглядев на свет,
И прикусишь стон уголком платка,
И заваришь чай, как любила встарь —
Добавляя часть своего тепла…
Я уйду опять от тебя в январь —
То ли час прошёл, то ли жизнь прошла.
***
Одиночество
Бездомный ветер мечется по улицам
Сродни беде, которой не помочь.
В угаре дождь, да нищенски сутулится,
Прильнув к окну, испуганная ночь.
Надсадный вой и стук. И, как в пророчествах,
Из-за спины, из комнаты ночной
Ко мне опять приходит одиночество
И накрывает плотной тишиной.
Бесстрастное, холодное, как мумия,
Вершит свой суд, как будто бьёт в поддых.
И никуда не деться от безумия
Его зрачков, огромных и пустых.
глаза в глаза мне смотрит укоризненно,
Ревнуя даже к лампе на столе.
Оно одно мне преданно пожизненно
И ближе всех, наверно, на Земле.
Изменят ли друзья, предаст любимая,
Возьмёт за горло с хрустом бытиё,
Но и тогда останется за спинами
Со мною одиночество моё.