Вадим МУРЕНИН (Кострома)
ПОСЛЕДНИЙ ПРИЮТ
***
Просидев на заре над рекой целый час терпеливо,
Я боюсь одного:
Соловей закачался на розовом прутике ивы –
Не спугнуть бы его.
Изумилась душа и ребенком счастливым проснулась.
Для кого он так пел?
В камышовых сетях красноперое солнце плеснулось.
Соловей улетел.
Листья ивы, как ноты, на лучике света повисли.
И уж после того,
Незаметно совсем, село слово на веточке мысли –
Не спугнуть бы его…
ПЕРЕМЕНЫ В РОДИТЕЛЬСКОМ ДОМЕ
Когда-то пел за печкой кот,
Теперь – мурлычет холодильник.
А на окне который год
За петуха поет будильник.
Гармонь из комнаты гоня,
Бросая старым книжкам вызов,
Лукаво смотрит на меня,
Как глаз циклопа, телевизор.
***
Художник в потертой шинели,
В лесу обретая покой,
Рисует березы и ели
Единственной левой рукой.
И часто, задумавшись тяжко,
Бросает мазками на холст:
То взорванный танк у овражка,
То сбитого «юнкерса» хвост…
Согнется и выстрелит ветка.
Качнется, но выстоит он,
Нащупав в кармане таблетку,
Как прежде когда-то патрон.
***
Взгляд тяжелый и шрам на виске –
Много лет протянулось в неволе…
И пошел он к глубокой реке,
И побрел он в широкое поле.
Только не было больше реки,
Только поле уже не родило,
Не встречались в себе мужики –
Всех нужда да бутылка сгубила.
Он увидев такое, молчал,
Долго думал, за что это плата.
А потом, словно зверь, зарычал,
А потом, как ребенок заплакал.
И вернулся он ночью назад,
И угрюмо сказал часовому:
«Пропусти, я свободе не рад,
Не могу уже жить по-другому».
Удивленно смотрел часовой
На лицо, что белело во мраке,
И начальник качал головой,
Находя ему место в бараке.
ПЕРВЫЙ СНЕГ
В горький час разлада
Жизни непростой
Снег на землю падал –
Чистый и густой.
Прояснял дороги,
Просветлял пути…
Не решались ноги
По нему идти.
СТУК
Раздался стук, и вздрогнула душа:
Кто это там пожаловал с визитом?..
За дверью, красной мантией шурша,
Стоял и улыбался инквизитор.
Куда? За что?!. Но гость не отвечал.
Неясные вокруг блуждали тени.
Дверь затворилась. Бледная свеча
Опять роняла слезы на ступени.
Кричал петух, и тени замирали –
Так уж не раз бывало на веку.
История крутилась по спирали,
К ужасному приблизившись витку.
Куда? За что?!. А очередь длинна:
Одни в расход, другие – душегубку…
Оркестр играет: «Широка страна!..»
И Мефистофель мирно курит трубку.
***
Устал от скитаний, и осень домой привела
Его на рассвете.
Вернулся, но поздно – жена уж давно умерла,
Уехали дети.
Не знал он об этом и возле дверей повторял:
«Поверьте мне, люди…»
Но дом был безмолвен, и ветер лишь листья швырял,
Как деньги – Иуде.
ПРОЩАНЬЕ
Лица коснуться твоего
Печальным взглядом.
На время малое всего
Остаться рядом.
Уйти на несколько минут
В ладони эти –
Последний, может быть, приют
На белом свете…
ВСТРЕЧА
Солнце в луга опускалось,
Вечер был ясен и тих.
Милая, сколько осталось
Дней нам с тобой на двоих?
Сколько — обычной свободы,
Сколько – простого тепла?..
Все эти долгие годы
Где ты, родная, была?