ПАМЯТИ ИГОРЯ ЦАРЕВА (1955 — 2013)
Подготовка материала — Александр Балтин
Игорь Вадимович Царёв ((11.11.1955 – 04.04.2013) – русский поэт, журналист. Родился на Дальнем Востоке в посёлке Пограничный, расположенном на границе с Китаем. Окончил специальную математическую школу в городе Хабаровске.
В 1980-м окончил Ленинградский электротехнический институт. Молодым специалистом работал «на космос» – в одном из московских «ящиков». Потом сменил профессию. Стал журналистом. Работал в «Московском комсомольце», еженедельнике «Труд-7», в последние годы – заместителем шеф-редактора «Российской газеты – Неделя».
Публиковался в журналах «Сетевая поэзия», «Поэзия» Московского союза писателей, «Чайка» (Seagull magazine, США), «Новый берег», «Дальний Восток», «Сибирские Огни». Автор книг стихов «Море камни не считает» (М.: 2002), отмеченной Союзом писателей РФ дипломом «Золотое перо Московии» первой степени, «Соль мажор: Стихотворения» (Киев: Байда, 2011) и более десятка научно-популярных книг.
ИЕРОНИМ
Съели сумерки резьбу, украшавшую избу.
Звезды выступили в небе, как испарина на лбу.
Здесь живет Иероним — и наивен, и раним.
Деревенский сочинитель… Боже, смилуйся над ним!
Бьется строф ночная рать… Сколько силы ни потрать,
Все равно родня отправит на растоп его тетрадь.
Вся награда для творца — синяки на пол-лица,
Но словцо к словцу приладит и на сердце звон-ни-ца…
На печи поет сверчок, у свечи оплыл бочок —
Все детали подмечает деревенский дурачок:
Он своих чернильных пчел прочим пчелам предпочел,
Пишет — будто горьким медом… Кто б еще его прочел.
БАЛЛАДА О ТРОИХ
Когда страна еще ходила строем
И все читать умели между строк,
На пустыре сошлись впервые трое,
Деля по братски плавленый сырок.
Мы что-то возводили, водружали
И снова разрушали впопыхах,
А трое неспеша «соображали»
За гаражами в пыльных лопухах.
Несуетное это постоянство,
Пока другие расшибали лбы,
Преображало маленькое пьянство
Во что-то выше века и судьбы.
Менялась власть, продукты дорожали,
Казалось, все трещит на вираже!..
А эти трое — там, за гаражами —
Незыблемыми виделись уже.
Вот и сегодня, в шелковой пижаме,
В окошко глянет новый печенег,
А трое,как всегда, за гаражами
Несут свой караул, закоченев.
Пусть их имен не сохранят скрижали
И троица не свята, но, Бог весть,
Спокойно засыпайте горожане,
Пока те трое пьют за гаражами,
Хоть капля смысла в этом мире есть.
РАСПУТИЦА
В майском небе топчется знак Тельца,
Млечный путь копытцами оцарапав,
А земной дорогою от Ельца
Ни в Москву не выбраться, ни в Саратов…
Черноземы, с глинами на паях,
Не хотят и мелочью поступиться —
И стоят растерянно на полях
Трактора, увязшие по ступицы.
Развезло кисельные берега,
Но их мягкий норов куда полезней
Босякам уездного городка,
Чем асфальто-каменные болезни.
Как же сладок дух луговой пыльцы!
И вода прозрачна, и крест тяжел там,
И беспечно маленькие тельцы
Под крестом пасутся в цветочно-желтом…
И тебе дан шанс – в небеса лицом –
Не спеша, в подробностях, помолиться,
Ведь, когда распутица, под Ельцом
Бог куда доступнее, чем столица.
ЧАСОВОЙ
Девчонка в туфлях-лодочках
Плывет по мостовой —
Постреливает глазками,
Улыбкою маня,
А часовой на площади
Мишенью ростовой
Застыл в шинели тоненькой
У Вечного огня.
Над ним планеты кружатся
И ходят облака,
А он стоит навытяжку,
Не шевельнув рукой…
И даже башня Спасская,
Взирая свысока,
Слегка ему завидует:
«Молоденький какой!»
Под музыку бравурную
И плач колоколов
Одни спешат на митинги,
Другие в божий храм,
А он глазами ясными
Глядит поверх голов,
Как будто что-то видит там,
Невидимое нам.
ПРИДЁТ ПОРА
Придет пора корзину взять и нож,
И прекратив порожние турусы,
Обрезав лямки повседневных нош,
Купить один билет до Старой Рузы,
Добраться до окраины и там
По улочке расхристанной и сонной
На радость всем собакам и котам
Пройтись еще внушительной персоной,
Явить собой столичный форс и класс,
Остановиться как бы ненароком
И вспышки любопытных женских глаз
Небрежною спиной поймать из окон…
И далее, зайдя в прозрачный лес,
Где обитают белые и грузди,
Почувствовать, как новый интерес
Чуть-чуть разбавит вкус осенней грусти…
И закурив, глядеть из-под руки,
Устало примостившись на откосе,
Как темное течение реки
Куда-то листья желтые уносит.
ЗЕЛЁНЫЕ ТИГРЫ
Зеленые тигры попались в арбузные клети…
Купить одного бы — кого бы глаза указали…
И выпустить снова на волю (на память о лете!)
В каком-нибудь поле у Сызрани или Казани…
А можно и дальше уйти с привокзальных досОчек:
Веселый мотивчик сыграв на губе проводницам,
Шагнуть из вагона, чуть-чуть не доехав до Сочи,
Чтоб с насыпи сразу в морскую волну приводниться.
Пускай и сезон не купальный, и холод собачий,
Но рядом зеленый товарищ с крутыми боками!
И можно (под чаячий хохот) от сочинской чачи
Уйти с ним в запой, чтобы выйти уже в Абакане.
И там, отлежавшись полдня в придорожной крапиве,
Пока бы булыжники пальцы под ребра вонзали,
Сгорать от стыда и мечтать малодушно о пиве,
А выпив, очнуться опять на Казанском вокзале…
С помятым арбузом подмышкой, босым и без денег
Явиться домой (да, поможет нам крестная сила!)
И голос любимый услышать из кухни: Бездельник!
В какие фантазии снова тебя уносило?
Бегут по осеннему небу финальные титры,
Легка ли тебе, человече, такая обуза?
Прощайте, плененные веком, зеленые тигры…
Сегодня домой буду вовремя. Но без арбуза.
ПАМЯТИ ИГОРЯ ЦАРЁВА
Красные и жёлтые цвета
Вспыхивают матрицами смысла.
Чтобы корень жизни явлен чисто
Был – стихам не ведома тщета.
Красный цвет – как запредельный свет.
Он стихи над миром поднимает.
Жёлтый глубиною поражает –
В нём небесный видится портрет.
Жалко, жизнь не следует стихам…
Чьё-то одинокое сознанье —
Сквозь неясность оного мерцанья —
Всё же приближает к небесам.
Александр Балтин
Поэзия @ ЖУРНАЛ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ И СЛОВЕСНОСТИ. — № 12. — декабрь. — 2013