Памяти Аркадия Кутилова (1940-1985). Подготовка материала к публикации — А.Балтин

ПАМЯТИ АРКАДИЯ КУТИЛОВА (1940-1985) 

(подготовка материала к публикации — А.Балтин, Москва)

Арка́дий Па́влович Кути́лов (имя при рождении Адий, 30 мая 1940, деревня Рысьи, Иркутская область — июль 1985, Омск) — русский поэт, прозаик, художник. Один из самобытнейших русских поэтов XX века. Несмотря на то, что его стихи в переводе на английский включены в академическую антологию «Русская поэзия XX столетия» (Лондон), его творчество по-прежнему малоизвестно российскому читателю.

Потеряв мужа (сразу же после войны), мать переезжает с двумя сыновьями на свою родину в Колосовский район Омской области в село Бражниково. Здесь и прошли детство и юность поэта. Особое место в его становлении занимали учительница русского языка и библиотекарь (была для подростка помощником в выборе книг). В бражниковской библиотеке Аркадий обнаружил маленький томик Марины Цветаевой и, благодаря этому случаю, впервые познакомился с опальной поэзией. Сила и образность цветаевского слова пробудили в нем неугасимый интерес к поэзии. Первые стихи появились примерно в 1957 (до семнадцатилетнего возраста основным увлечением была живопись). Начал со стихов, содержание которых определялось обобщающим названием «таёжная лирика».

В начале 1960-х гг. жизненный путь юноши определился армейской службой в городе Смоленске, где он как начинающий поэт вошёл в литературное объединение, участвовал в семинарах и был замечен Твардовским. Стихи А. Кутилова появились в областных и армейских газетах. Роковое событие наложило отпечаток на всю его дальнейшую судьбу. Аркадий и группа солдат устроили на территории части кутёж, пили антифриз. В живых остался один Кутилов. Чувство неизбывной вины довело его до депрессивного состояния и в результате он был демобилизован по болезни. Вернулся в село Бражниково.

В эти психологически трудные для него времена он работал в редакции районной газеты «Вымпел», но после нескольких месяцев был уволен за пьянство. И всё же поэту удалось преодолеть болезненное состояние и он с головой уходит в работу — пишет невероятно много — сутками не отрывается от бумаги. И с оптимистической надеждой определиться в жизни переезжает в Омск.

1965 — стихи Аркадия Кутилова впервые появляются на страницах омской газеты «Молодой сибиряк».

1967 — умирает мать (похоронена в Бражниково).

После смерти матери Аркадий Кутилов с молодой женой и сыном уезжает в места своего рождения иркутские земли. Работает в районной газете, много времени проводит в разъездах.

1969 — создан прозаический цикл «Рассказы колхозника Барабанова». Цикл публиковался фрагментами: полностью опубликовано после смерти (в 1989 в альманахе «Иртыш»). Семейный разлад заставил А. Кутилова вернуться в Омскую область.

Некоторое время он вёл кочевой образ жизни сельского журналиста, работал в районных газетах, нигде подолгу не задерживаясь. После смерти брата перебирается в Омск и оказывается как литератор не востребованным.

Начинается бродяжий период протяжённостью в семнадцать лет: его домом и рабочим кабинетом становятся чердаки, подвалы, узлы теплотрасс.

Вследствие ярко выраженной социальной неадаптивности и психологической неадекватности литератор подвергался принудительному психиатрическому лечению, а также, в соответствии с законодательством СССР, привлекался к ответственности за тунеядство и бродяжничество.

1971 — находится в заключении, пишет повесть «Соринка» (впервые опубликована в альманахе «Иртыш» за 1997 год).

Начиная с середины 1970-хх Кутилов писал без всякой надежды увидеть свои творения напечатанными: даже на само его имя наложили запрет. Причина — крамольные стихи, скандалы (литературные и политические), эпатажные «выставки» картин и рисунков в центре города; «глумление» над советским паспортом, страницы которого поэт исписал стихами.

Июль 1985 — поэт обнаружен мёртвым в сквере около Омского транспортного института. Обстоятельства смерти не выяснялись и остались не выясненными. Труп его в морге оказался не востребованным. Место захоронения поэта неизвестно.

(википедия)

***

А в детстве все до мелочей

полно значения и смысла:

и белый свет, и тьма ночей,

крыло, весло и коромысло…

И чешуя пятнистых щук,

цыпленок, коршуном убитый,

и крик совы, и майский жук,

и луг, литовкою побритый.

Как в кровь — молекула вина,

как в чуткий мозг — стихотворенье,

как в ночь июльскую — луна, —

в сознанье входит точка зренья.

 

ВАРВАР

Идет полями и лесами,

идет ромашковым ковром —

мужик с невинными глазами,

с фамильным тонким топором

Душа в лирической истоме,

в мазутной неге сапоги…

Под ним земля тихонько стонет,

пред ним дрожат березняки.

Он понимает птичьи вопли,

он любит беличью возню…

Он колья, жерди и оглобли

считает прямо на корню.

Легко живет топорным счастьем,

листает весело рубли.

Трудолюбив, хороший мастер, —

и тем опасней для земли!

 

ОНИ БЕСКРЫЛЫ

Боготворю их, солнечных и милых,

люблю сиянье знойное зрачков…

Они бескрылы, но имеют силы

нас окрылять, бескрылых мужиков!

Границы платьев берегут их прочно…

Я, нарушитель ситцевых границ, —

они бескрылы — видел это точно!

А, впрочем, кто их знает, этих птиц…

 

ВКЛАДЫШ К МОЕЙ ТРУДОВОЙ КНИЖКЕ

Вот я умру, и вдруг оно заплачет,

шальное племя пьяниц и бродяг…

…Я был попом, — а это что-то значит!

Я был комсоргом, — тоже не пустяк!

Я был мастак с багром носиться в дыме.

Я с топором вгрызался в синий бор.

Я был рыбак, и где-то на Витиме

мой царь-таймень не пойман до сих пор.

Я был художник фирмы «Тети-мети».

Я под Смоленском пас чужих коров.

Я был корреспондентом в райгазете

и свел в могилу двух редакторов.

Учил детей и им читал по книжке,

как стать вождем, диктатором Земли…

И через год чудесные мальчишки

мою квартиру весело сожгли!

Я был завклубом в маленьком поселке.

Поставил драму «Адский карнавал»…

И мой герой, со сцены, из двустволки,

убил парторга. В зале. Наповал.

Бродягой был и укрывался небом.

Банкротом был — не смог себя убить…

Я был… был… был… И кем я только не 6ыл!

Самим собой?.. А как им надо быть?..

* * *

Деревня — родина в сто домов, в сто дымов, в пятьдесят бород и седых голов, в триста косынок и картузов, в пятьсот пар озорных глаз… Может, кто родился и в этот час?..   Околица-частоколица, за околицей — озерцо… Рыбак на кувшинку молится, а может, на свое лицо.   У стога протезы стоят без дел. Дед Кутилов спит и во сне вспотел.   Наверно, атака — в стотысячный раз. В мозг ударяет железный лязг.   Танки!.. Гранату — дальше… Секунда — и грянул гром… Да нет, — то Кутилов-младший в колодце гремит ведром.   …Сапсан летит по сапсаньим делам, по отаве шляется конь-булан…   Мир праху дня, прошедшего дня! Звезда зеленая, усыпи меня.

* * *

Я ростом был в полчеловека… Стоял во тьме, осилив страх… Два бородатых печенега ругались ласково в кустах.   В ночи таинственно дрожало две бороды и два огня…     …Она лежала, тихо ржала, она рожала мне коня.

* * *

Шли великаны по росному лугу. Шапки, играя, бросали друг другу. Падали шапки, в тумане терялись, шли великаны и громко смеялись. Скрылись в заре молодцы-великаны… Шапки в тумане торчали стогами.      *** Жизнь моя, поэзия, подруга… Я в стихах тонул, горел и мерз… Очи мне не выклевала вьюга, хоть прошел под вьюгой много верст. Скажут: поза? Да, возможно, поза… Жизнь — она из поз и прочих крох. Пусть сгниет раздавленная роза, а в гнилье взойдет чертополох! Я не жду бессмертья ни минутки, мне дороже- пальцы на струне, чтоб рядком сидели проститутки, весело болтая обо мне.

 

ПАМЯТИ АРКАДИЯ КУТИЛОВА

Срываться в бездну пьянства, чтоб

Жизнь расцвела потом стихами —

Насколько страшно? О, ещё б!

Но пишет – дружит с небесами.

Кутилов вдоль домов идёт,

Шатается – как водка, пьяный.

Он упадёт, он пропадёт,

Талантливый и окаянный.

Сам вечно заострён, как боль,

Какую ношу нёс всечасно?

Пусть бытовая жизнь, как ноль –

Стихи его звучат прекрасно.

Как гроздь прозрений уяснить?

Лишь через призму алкоголя.

И, умерев, остался жить

В стихах – в горячих сгустках боли.

 

Александр Балтин

Поэзия @ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ И СЛОВЕСНОСТИ- №6 (июнь) 2013 года.