Ольга Радзивилл (Москва)
И ПОМЕЛОМ ПРОЙТИСЬ ПО СЛЕДУ…
Ольга Георгиевна Радзивилл. Родилась в Санкт-Петербурге, в литературной семье.
Училась на актерском факультете ЛГИТМИКа и на Высших Литературных курсах Литературного института им. Горького.
С 1997 года член Союза Писателей России, автор двух стихотворных сборников: «Душа завязана узлом»; «Забудь слова». В этом же году избрана членом Петровской Академии Наук и Искусств; С 2000 по 2004 годы спецкор в Санкт-Петербургском новостном издании «Бизнес-информ». С 2001 по 2004 год аккредитована в Государственной Думе. В течение ряда лет изучала культурно-историческую психологию и этнографию, занималась этнографическими сборами, восстановлением народных обрядов и традиций. Организовывала большие массовые праздники и представления в Санкт-Петербурге, Москве, в Сибири, на Урале и в Тюменской области.
С 2005 года президент Фонда Возрождения Народной Культуры. (Проекты фонда связанны с этнографией и благотворительностью — www.fond-vnk.ru)
С 2006 — академик Международной Королевской Академии ООН (США).
С 2008 года – член экспертного совета по вопросам детства в Общественной Палате РФ.
Из предисловия ко второму сборнику стихов поэтессы «Забудь слова»: «Ольга Радзивилл рассказывает о самом простом и главном — о верности и предательстве, о счастье и любви, о том, как не потерять надежду. И о том, что силы можно черпать в собственной Душе. О ее творчестве многие крупные поэты отзывались с восхищением; Владимир Солоухин пожелал «этой очаровательной петербуржанке доброго пути», а Валентин Сорокин, у которого она училась в Литературном институте, написал такие слова:»Ольга Радзивилл пишет так, словно она идет по полю с цветами припорошенному первым снегом».
Печка
Ты разжег меня, как русскую печь!
Только быстро прогорели дрова.
Эх! Разжечь-то не хитро – вот сберечь…
Пьяно клонится твоя голова.
А спохватишься, возьмешь кочергу,
Станешь душу ты мою ворошить –
Уголёчек для тебя сберегу.
Только вместе нам с тобою не жить.
Хватит, милый, больше дров не ломай!
Лучше просто в уголке посиди.
Вот и спекся наш с тобой каравай.
Забирай, да с глаз долой уходи!
Нет, куда же ты, родимый, постой!
Так вот бросишь – догорай, мол, сама?..
Разочтемся на том свете с тобой.
А без печки-то замерзнешь…Зима.
Душа
Она вышла из беды
Как из пены морской,
Да оставила следы –
На воде рукой.
И на сотни долгих лет
В тело спряталась.
Не разгладить этот след.
Отпечаталось!
И освоилась вполне
Красной девкой жить.
Научилась при луне
Хоровод водить.
Печку топит, платья шьёт
Сказки слушает.
Да, бывает, вдруг, кольнёт
Её. Душу-то!
Вспомнит что-то, загрустит
Над водицею,
Закукует по лугам
Странной птицею.
Полетит она искать, –
Кабы знать чего?
Станет плакать, да кричать, –
Может звать кого?
Тихо–тихо на лугу.
Нет ответа ей…
Только слышен жизни гул.
Её жизни всей.
Улиточное
Я случайно оглянулась назад,
И увидела, что прошлого – нет.
Вместо прошлого на солнце блестит –
Серебристый улиточный след.
Я привычно посмотрела вперёд –
Там на солнце тоже что-то блестит,
Что-то дразнит и манит, и зовёт…
Неужели я по кругу ползу?!
Терзания Бабы-Яги
Из травы сельдерея голого,
Корневищ пырея ползучего
И цветов ежевики сизой —
Я веночек сплету на голову,
И пойду я, куда глаза глядят,
Получив у Господа визу.
За пни, за болоты
За гнилые колоды.
Буду в домике жить малюсеньком,
На печи лежать думу думая,
По ночам мухоморы нюхать.
Будет леший играть на гусельках,
Кот-Баюн болтать и нашёптывать.
Филин с печкой плясать, да ухать.
Ни чёрной заботы,
Ни тяжёлой работы!
Только что мне за теми болотами?!
Ведь, мечты мои уж исполнились:
Я Кота-болтуна баюкаю —
Вот и вся у меня забота!
Веселятся глаза у лешего,
В телефон русалка аукает.
Да, нет… За болота
Мне, всё же, охота…
***
Я чувствую себя капризной Ялтой,
Укрывшейся в горах твоих плечей.
Смеющейся, и, наконец, счастливой.
То хохочу, то губы надуваю,
То делаю надменно-гордый вид,
То романтически-заплаканный и томный…
И знаю я, что все мне с рук сойдет.
И за одно за это, милый друг,
Тебе – невыразимо благодарна.
Ностальгическое
Снизу фонтаны, а сверху дожди.
Небо припухло от пролитых слёз.
Адмиралтейства иголка в груди —
Сердце иголкой прошито насквозь.
Мокрые статуи – как леденцы,
Заняты – каждая – делом своим:
Юноша держит коня под уздцы,
Крылья печально сложил херувим.
Дева пытается тело прикрыть,
Но не хватает на это руки…
А беззащитной улыбки не смыть,
Хоть по щекам и текут ручейки.
Хочется зонтик над нею раскрыть,
Голые плечи укутать плащом.
Хочется что-нибудь ей подарить,
Чтобы улыбку не смыло дождём.
***
Бродила, душою скорбя,
По каменным серым лесам.
Искала я дом и тебя,
Искала я дверь в небеса.
Да, видно, голодные серые птицы
Склевали мой хлеб, что бросала в пути,
И больше ту дверь мне уже не найти,
По крошкам к тебе не смогу воротиться…
Замерзну на серой скамейке зимой,
Лишь грезя о том, как вернулась домой.
Одна вот надежда…
… а вдруг, ты не ждешь?
А вдруг, ты меня на скамейке найдешь?
***
Ах, мне бы в бурю прокатиться
Верхом на огненном драконе!
Свирепой вьюгой закружиться,
Уйдя от яростной погони!
И помелом пройтись по следу…
Про всё забыть и всех оставить.
Обиды сжечь. Тревоги, беды.
Орать в грозу и … Бога славить!
***
А, может, по-другому жить?
Куда мне, собственно, спешить?
Колодой лягу у ручья,
И буду слушать соловья.
Ручей любить, прохладу пить,
В безмыслии блаженном плыть…
А, может, по-другому жить
И крылья в небесах сложить?
Упасть и лишь над бездной вод
Шальной свой выправить полет?
Потом еще – разок-другой,
Рискуя буйной головой…
А, может, по-другому жить
И кур напрасно не смешить?
Остепениться, смыть загар,
Принять посредственности дар:
Признать величье колеи
И ей доверить дни свои?
А, может, по другому жить –
Исчерпать жизнь! До дна испить,
Поджечь, и пусть горит до тла,
Пока не скроет всё зола?!
Оставить только пепла след
От поражений и побед!
_____
А я живу и так – и сяк:
И кур смешу и натощак
Рискую буйной головой;
Блаженный праздную покой,
И прожигаю жизнь сполна –
Люблю, рискую, пью до дна.
Но в круговерти этих дней
Мне просто жить – всего милей!
Кремлевская сиротская
(исполнять под шарманку на Красной площади)
Родилась я кремлёвскою ёлкой
И в лесу никогда не росла.
Незаметно меняю иголки,
Своего поджидая орла.
То соколик, то ястреб, то ворон
На плечах голубых погостит…
Сердце шепчет: «Да, скоро уж, скоро
Твой залётка к тебе прилетит».
Над макушкой куранты грохочут,
Мне привычен площадный позор.
Только время, как жук-древоточец,
И на мне оставляет узор.
Родилась я кремлёвскою ёлкой
И в лесу никогда не росла.
Незаметно роняю иголки,
И двуглавого чаю орла.
***
Стылым утром без перчаток
Я стою на остановке
И разглядываю тупо
В землю вмёрзшие окурки.
Я, наверно, жду автобус,
Дальний рейсовый автобус.
Я хочу на нём уехать,
Поиграть с судьбою в жмурки.
Но автобус – конь не быстрый,
Он не любит расписаний.
Где-то едет без маршрута,
Иль задумчиво стоит.
Он – как я, поэт Дороги…
Фары светят, бак заполнен,
И опаздывает так же…
Только сердце не болит.
Утро ветреной рукою
Сыплет наземь крошки снега
И в порыве безразличном
Лезет мне за воротник.
Неуютные мурашки
Словно вырвались на волю,
И фонарь ногой кривою
К моему плечу приник.
Мы стоим, почти обнявшись.
Мы привыкли к непогоде…
И фонарь кивает мерно,
И скрипит один аккорд:
« Где неведомые дали?
Может быть, их вовсе нету?!»
К черту рейсовый автобус!
– Эй, такси! В аэропорт!
***
Зачем ты мне? И в чем причина
Моей удушливой тоски?
Что я ищу в тебе? Мужчину?
Покой, уют, детей, носки?
Иван – Царевича с гитарой,
Степного лешего с сумой?
Того, кто слов не тратит даром,
С кем хорошо идти домой?
Всё это было, было, было.
Мне дышит осень в рукава…
Кого же я тогда любила?
По ком же я теперь вдова?
Платье
Былого величия шаткий престол…
Обид и гордыни распятье.
Вцепился репейник в увядший подол
Когда-то роскошного платья.
В глазах застоявшийся гнев и печать
Какой-то случайной ошибки.
И хочется рваться, вопить, и кричать,
Но губы замерзли в улыбке.
Манжеты намокли….
И нету коня…
И есть только серые дни у меня!
Дорога
Я шла своей дорогой,
А может быть, тропой.
Я шла не в гости к Богу,
А попросту домой.
Но вот беда случилась –
От дома за версту
Дорога раздвоилась,
Я выбрала – не ту.
Огни чужих салютов, –
Как свет в конце пути.
Тепло чужих приютов…
А дома не найти.
Ох, долго я петляю!
Истерся посох весь.
Воюю и страдаю,
И ран не перечесть.
– Зачем мне эти драки,
И сердца гулкий стук?
– Для бешеной собаки
Семь верст – еще не крюк!
Была бы хоть дорога,
А то ведь колея…
Но выберусь, ей-богу!
Иль буду я – не я!
Поэзия© ЖУРНАЛ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ И СЛОВЕСНОСТИ, №7 (июль) 2011.