«ОБО-ЖУР» (ОБЗОРЫ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЖУРНАЛОВ)
Николай Куранов
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ОБЗОР
журнала “УРАЛ”, №2, 2002
Журнальный обзор проводился по интернет-версии издания http://magazines.russ/ural . Поэзия в февральской книжке «Урала» представлена стихами Дмитрия Теткина, Андрея Ильенкова, Василия Чепелева и Алексея Вдовина. Проза — романом Вадима Месяца «Лечение электричеством». В интернет-версии «Урала» отсутствуют (и отсутствуют давно!) обозначенные в содержании «бумажного» носителя сочинения Владислава Капустина [«Ржавчина от старых якорей» («Паустовские рассказы»)], Евгения Пинаева [«Похвальное слово Бахусу, или Верстовые столбы бродячего живописца» (Роман воспоминаний. Книга вторая)] и Татьяны Филатовой [«Торс лысого кучера» (Пьеса в двух действиях)]. Причина столь неуважительного отношения уральских «интернетчиков» к своим авторам неизвестна. Ясно лишь то, что стать участниками данного разбора вышеперечисленным литературным «изгоям» не суждено, ибо «Журнал литературной критики и словесности» существует именно, как интернет-издание, «бумажные» журнальные носители здесь, в Москве достать зачастую просто невозможно.
ПОЭЗИЯ
Журнал «Урал» представил свои страницы на сей раз молодым поэтам. На особенностях «новой волны» екатеринбургской поэзии следует остановиться отдельно.
Искусство в «постимперский» (или «межимперский», не знаю, как точнее) характеризует стойкое перемещение интереса от общественной проблематики к личной, усиление внимания к внутреннему миру человека, к интимным переживаниям. В то же время оно всегда внутренне пассивно и для собственной актуализации вынуждено прибегать к заимствованиям идей предшественников, зачастую — к прямому компиляторству. К тому же оно эклектично и контаминационно по своей природе.
Маскировка же творческой пустоты, вторичности художественного мышления, несамостоятельности мироощущения осуществляется посткризисным искусством (хорошая мина при плохой игре!) путем чрезмерного усложнения, формальной замысловатости, смысловой затейливости, «непонятности». Это искусство рафинированных, искушенных, достаточно хорошо знакомых с разными приемами художественной лексики литераторов.
Вышесказанное со всей наглядностью и очевидностью демонстрируют сочинения Александра Ильенкова, филолога по образованию, стихотворца тридцати пяти лет от роду. Стихи его чем-то напоминают полотна абстракционистов, расчленяющих и схематизирующих реальное изображение, зачастую трактуя последнее, как сочетание не связующихся с точки зрения здравого смысла вербальных фигур и пятен, призванных служить якобы самовыражению художника Разорванность сознания, потоковый характер изображения, индивиализация текста, при очевидной тематической скудности, отчетливом влечении к шоковой подаче материала и неестественной манерности — вот основные «компоненты» из которых уральское дарование печет и печет свои тексты, как блины. Дмитрий Теткин и Александр Ильенков.
Несмотря на существенную разницу в возрасте Теткину -девятнадцать лет, Ильенкову — тридцать пять) есть очень много общего и в том, о чем их стихи и в том, как они пишут. Деструкция общественного сознания, связанная с событиями последних десяти- пятнадцати лет российской истории нашла в сочинениях уральских литераторов свое лица не общее выражение, наложила на них свой неизгладимый след.
В силу всех этих обстоятельств большинство уважающих себя литературных журналов, не предоставляют своих страниц
В масштабе вселенской катастрофы, постигшей русскую советскую литературу (и поэзию, в частности) в начале роковых девяностых годов прошлого столетия, трагедия какого-то там поэта Теткина кому-нибудь может показаться смешной, наигранной, если бы ни одно существенное обстоятельство: непосредственность происходящего. Экзистенциональные сочинения девятнадцатилетнего литератораий поэт со своим странным. аверное, Дмитрий Теткин считает себя декадентом. Ведь одного лишь погружения в сферу индивидуалистических переживаний и эротических увлечений для этого определенно мало.
Крушение идеалов, Ведь «нормальный» декадент должен обязательно демонстрировать еще и отказ от гражданских идеалов и веры в разум, бряцать разочарованием в жизни. А о каком разочаровании в жизни может идти речь, или отказ от каких идеалов возможен, когда так идиллически точны и правдиво пластичны детали недавнего детства («Заскрипит боржоми в горле…»), когда приятно холодит и, словно дразнит, провоцирует юную кожу шеи волнительно острая бритва жажды чувственных ощущений («Элегия Н.С.»), если совсем близко рядом в тобой в дребезжащем на стыках времени трамвае «…незнакомка, мираж, не шатенка, студентка…»?:
* * *
Заискрит боржоми в горле, рядом дедушка живой,
Первомайское застолье, отсвет белый ножевой,
Шпроты, всякие салаты, папа выпивший чуть-чуть,
В телевизоре парады, у солдат блистает грудь.
Я сижу счастливый очень, пью себе томатный сок,
Самый умный и красивый, самый маменькин сынок,
О судьбе не помышляя, развитый не по годам,
В кресло заберусь с ногами, книжку никому не дам.
“Детская энци-кло-пе-дия” — читаю, можно жить,
Там в главе “литература буржуазная” лежит
Золотинка.
* * *
В предпоследнем трамвае не спишь, а в окне
Над вечернею тьмой пролетающих зданий
Отражается профиль красивый вполне,
Макияж и улыбка… не хватит названий.
И двух слов не связать, как дурацкий шнурок.
Незнакомка, мираж, не шатенка, студентка.
И уложены волосы, слышится рок
Из наушников плеера. К счастью, коленка
Согревается справа — хороший трамвай.
Остановка, и, выйдя нисколько не быстро,
Муза прямо в киоск, а ты дальше мечтай —
Чтоб кареты и розы, признание, выстрел…
Декадент-неудачник, кто сам ты себе,
Перепутал совсем времена и призванья,
Только лысый Казарин поверит тебе,
Как ее ты любил, и в свое оправданье
Ты получишь семьсот гонорарных рублей,
Словно черновиками больных тополей.
Кто-то из дотошных литературоведов подсчитал, что С.Есенин «похоронил» по меньшей мере пятьдесят даровитых поэтов, стихотворцев, очарованных обаянием апологета «березовых ситцев» и «половодья чувств», компиляторов, которые так и не смогли выбраться из-под спуда завораживающей есенинской интонации. На державинско-молоткасто-серпастой совести В.Маяковского таких несчастливцев — пятьсот. Сколько же талантливых, творчески активных единиц нынешнего безыдейного, бездуховного литературного фронта идейно и духовно разложили мертвые и холодные, как мраморные колонны руин древнеримских и древнегреческих полисов, стихи Иосифа Бродского — наверное не знает никто. Известно только, что редакции московских литературных журналов завалены километрами, валунами опусов плодовитых эпигонов «гражданина мира». Не избежал эпигонской участи, правда, отчасти, и наш талантливый будущий философ из Екатеринбурга. Впрочем, Теткин этого (в отличие от прочих) даже не скрывает («…В моем портфеле Деррида и Бродский…»). Но, даже погребенный «бродятиной» методически, даже используя методологию «русского американского поэта», наш Дмитрий Теткин не сдается. Напротив, не желая быть ничьим рабом, он пытается, пытается, таки, выбраться из мрака заимствований и темницы интонационной зависимости, создать свой собственный художественный мир, за счет привлечения в свои явно «перебродившие» тексты студенческого колорита, экзотики зачетного безденежья и хмурого осеннего солнца трамвайной остановки. Пытается, но:
***
Что за беспомощность моя, что за
Использованность рифм, созвучий,
Всех смыслов и мотивов, что за сучий
Век, ночью воспаленные глаза
Закрыты настежь, все-таки внутри
Зрачка, где океан дрожит соленый,
Есть образ твой, что не в меня влюбленный, —
Неврозы, слезы, розы, даже три.
Надоедает жить в просторах книг,
О бытие страдать в библиотеке,
Мне седуксен бы выкупить в аптеке
И видеть сны, забывшись в тот же миг.
Ирония, цитата, пустота.
Все тра-та-та, а занял чье-то место
В журнале. У подруги тили-тесто,
Она выходит замуж, жить до ста.
Хоть виноград тысячелетний рад
Мне — град, стучащий по автостоянке,
Где я пою после вчерашней пьянки
Среди сигнализаций и оград…
Итоговая оценка публикации: 28 баллов.
| Теткин Стихи. | |
| Владислав Крапивин. Ржавчина от старых якорей. “Паустовские” рассказы |
|
| Андрей Ильенков. Стихи. | |
| Евгений Пинаев. Похвальное слово Бахусу, или Верстовые столбы бродячего живописца. Роман воспоминаний. Книга вторая |
|
| Василий Чепелев. Стихи. | |
| Вадим Месяц. Лечение электричеством. Роман из 84 фрагментов Востока и 74 фрагментов Запада |
|
| Алексей Вдовин. Стихи. | |
| Татьяна Филатова. Торс лысого кучера. Пьеса в двух действиях |