Наталия Гущина (Глазов, Удмуртия)
Истории моих переживаний
Испытание сотрясением
Никому не пожелаю того, ЧТО довелось испытать мне. Но думаю, что то, КАК мне удалось справиться с ЭТИМ, может быть небезынтересным.
Один из ровесников моего 9-летнего сына держал в страхе весь класс. И я, единственная из всех, на родительских собраниях возмущалась этим. Вот и до возмущалась… Апрельским днём сын вернулся из школы зарёванный и взахлёб твердивший, что этот шалопай избил его по голове железной палкой. Гнев и истерика охватили меня, когда я представила эту картину! Не помня себя от ярости, я даже выбежала на улицу, рассчитывая наказать обидчика (Сейчас понимаю, как хорошо, что он успел скрыться, наломала бы я дров – это точно). Взяв себя в руки, вызвала скорую. Приёмный покой – травматология – снимок – и (о, ужас!) сотрясение мозга…
Целых десять дней мой сын лежал в отделении в общей палате. (Это было первое в нашей жизни расставание). Я не находила себе места, переживала, что не могу взять на себя боль и недуг своего дитя, помочь ему. Жизнь превратилась в сущий кошмар, я постоянно винила себя во всём случившемся, внушила себе, что нет мне никакого прощения. Убитая горем, я автоматически ходила на работу, потеряла аппетит и сон. Ещё бы! «Мамочка, здесь дядька храпит, мне страшно»,- уснёшь ли после такого детского признания в ночи по телефону? Кстати, только свидания и телефонные разговоры и спасали, и грели нас в этом свалившемся на нас испытании.
Подключилась милиция: допросы, судмедэкспертиза, рекомендация подать в суд… Но до этого ли мне было, разве этим поможешь сыну?
А ведь надо было держаться: и сына подбадривать, и самой выстоять (рассчитывать нам с ним не на кого). Вот, чтобы «крыша не съехала», я и стала инстинктивно спасаться – занимать себя всем подряд, чтобы заглушить страдания. Приехал из Ижевска джазовый оркестр, пригласили на творческую встречу, проходит в городе спортивное соревнование, а в библиотеке презентация книги, о которой надо написать в газету — я всюду в первых рядах.
На встрече со вдовой известного писателя и философа А.Зиновьева, приехавшей в Глазов из Москвы на вечер памяти учёного, меня поразила фраза из «Зиновьйоги»: «Сделай так, чтобы невыигрышную ситуацию заставить служить тебе на пользу». Как будто до этого откровения я не знала пословицу «Нет худа без добра»? И активно вступила в битву за справедливость: подала на обидчика в суд. И поставили его на учёт в детскую комнату милиции, и его нерадивые родители были вынуждены перед нами извиниться, и перевели своего хулигана в другую школу, а весь наш 2 «А» класс облегчённо вздохнул!
От затмения к прояснению
Правильно считается: никогда не знаешь, где потеряешь, где найдёшь… Но чтобы узнать цену этой истины нам с сыном пришлось преодолеть немало.
Казалось, что счастье безбрежно и бесконечно. В свои 42 года я стала во второй раз матерью. Сын радовал нас с мужем и был тем самым главным, ради чего стоит жить. Но вот он же, наш мальчик, которому только минуло шесть лет, а папа его вдруг переосмыслил свои ценности и нашёл другую тётю, стал рьяно судиться по поводу его прав на ребёнка. Эти, выматывающие душу и силы до физического изнеможения, до бессонницы, до нервных срывов, до попадания с гипертоническим приступом в больницу, процессы казались такими же бесконечными, как и когда-то безбрежное счастье… Мы развелись.
Предательство, как известно, так же вечно, как и верность. Но что они — доводы ума, когда малыш остаётся без отца? Это уже не драма, а настоящая трагедия! Обида на бывшего мужа, ненависть, желание отомстить так затмили мой рассудок, что стали не просто навязчивой идеей, но главным смыслом, каким-то наваждением. Я даже сынишку настраивала против неверного папаши, который и не достоин был в силу своих пагубных пристрастий приближаться к моему чаду. Умом я понимала, что так не следует себя вести, что у мальчика, должно быть хотя бы эпизодическое мужское воспитание, что и у других есть не только подлинные, круглосуточные, но и «воскресные» папы, но как только доходило до дела, я ничего не могла с собой поделать. Вот уже и очередной за два года разбирательств суд постановил, что отец имеет право общаться с сыном в субботу с 14 до 20 часов, соблюдая все мои условия. Ан — нет! Не могу переступить через уязвлённое самолюбие, через обиду! Не могу смириться с тем, что должна отдавать сына, пусть на время – предателю…
Так, пожалуй, и жила бы я в гневе с истерзанным сердцем, не встреть однажды короткое объявление в газете о крестном ходе в Ильин день к истоку Камы. С него и начался настоящий переворот в моей судьбе.
«Го-о-споди Иисусе Христе, Сыне Бо-о-жий! Поми-и-и-луй нас!» — поют сначала мужчины. Слаженно, низкими, уверенными голосами, чеканя шаг вместе с батюшкой — они задают тон и ритм и пению, и шествию (Мой девятилетний сын — самый юный из шествующих, как только услышал, что мужчины идут впереди молниеносно отцепился от «мамочкиной» руки и занял место в передних рядах). «Го-о-споди Иисусе Христе, Сыне Бо-о-жий! Поми-и-и-луй нас!» — высоким жалобно-кротким эхом вторят женские голоса и я с ними…
Солнечное затмение в первый день последнего летнего месяца не устрашило никого. Напротив, придало особый символический смысл всему происходящему, ведь вместе с благочинным ходоки несли весть о всепобеждающей Любви Божией к человеку! Именно там, в далёкой Кулиге на исповеди я покаялась перед батюшкой в своей беспомощности справиться с неугасимой ненавистью, прописавшейся, казалось в моей душе навечно… Именно там, и тогда получила я простой и вразумивший меня совет благочинного смирить гордыню и простить. Ни книги и телепередачи, ни беседы с психологом, ни доводы ума и науки не действовали, а вот простые слова отца Виктора вразумили меня. Теперь я не пугаюсь телефонных звонков, не ищу повода скрыться из дома на выходные для «спасения» сына. И мир воспринимаю иначе. В сущности, радикальный поворот от тщеславных потуг к званиям и почестям — к скромности, от гордыни – к терпению, от непримиримости – к кротости, от не покидавшей и жравшей меня ненависти – к прощению, от непутёвого и греховного прошлого — к стремлению жить по-новому, оценивать и понимать мир в новом свете. Словно и во мне завершилось затмение и выглянуло солнце.