Михаил Шелехов (Москва) «Кому послать стрелу». О поэме Есугея Сындуева «Люди длинной воли»

Михаил Шелегов (Москва)

КОМУ ПОСЛАТЬ СТРЕЛУ?

Размышления о драматической поэме Есугея Сындуева «Люди  Длинной Воли»

КРОВЬ, КОТОРАЯ ПОМНИТ ВСЕ

И сказал Буха-нойон, Синий Бык:

— Придите!

И пошел народ. Пошли хонгодоры в родные места, на западное побережье вечного Байкала, и сели на реках Китой и Белая, в своих древних вотчинах. Стали одной заставой — меч к мечу, плечо к плечу — с братьями, северными монголами — булагатами и эхиритами, одной семьей, как и было когда-то в древние времена.

Принесли хонгодоры на родину воинскую славу, память о великих походах, о дальних окраинах империи Чингисхана, принесли опаленные в битвах сердца и мудрость, которую дарит дорога.

После долгих столетий странствий увидели воины и женщины славное море, Священный Байкал. Предстал Байкал перед хонгодорами, как сам Синий Бык — родовой тотем племени — грозный и прекрасный. Воздели люди руки к Небу, восславили судьбу, даровавшую им счастье вернуться в родные места, счастье предстать пред ликом строгого и милосердного Синего Быка — Байкала.

Об этом великом походе и конце странствий рассказывает драматическая поэма Есугея Сындуева «Люди Длинной Воли». Очень красивое произведение создал писатель, который родился и вырос на самом берегу самого, пожалуй, загадочного озера мира. От родительского порога до береговой кромки — рукой подать. Смотрит Байкал день и ночь на мир, хмурится и улыбается, гудит древнюю песню в седые усы прибрежной пены, рассказывает предания старины глубокой.

Кто хочет — слышит эти старинные слова, в которых сокрыто и то, что было, и то, что будет. Слушал с колыбели Есугей песни воды, земли и неба; и шепот сказок родины поведал ему о предках. Бурятскую легенду, долетевшую до нас в виде осколка эпоса, превратил писатель в драматическое произведение с живыми лицами и героями.

Кто они такие — Люди Длинной Воли? Откуда и куда идут?

А идут они вечным путем человеческим — к Вечному Синему Небу. И в драме, о которой — речь, они делают важный шаг к Небу — возвращаются к Синему Морю, на родину.

Небо начинается на земле — как тут проживешь, так будет и на Небе. До Неба — как до береговой кромки от родного порога Есугея Сындуева — только шаг ступить. Но не каждый может совершить этот шаг, не каждый живет в убежденности, что Небо, как и разноцветный стяг радуги, опирается о землю.

В наше пестрое и суетное время Есугей Сындуев сделал важный шаг к обретению Неба — написал эпическую драму, как поэт и мыслитель своего народа. И не только своего. На многие мысли наталкивает его легенда, которая говорит не только о хонгодорах, решивших однажды вернуться на земли предков, но и о каждом человеке, блуждающем в странствиях, рассеянном среди стихий мира, потерянном среди разноцветных картинок чужой жизни, и который, наконец, осознает необходимость возвращения к корням своим.

Кровь помнит все. И я не слишком ошибусь, если скажу, что поэзия — это дух крови, память крови. С колыбельными песнями, с ритмами старинных плясок, со звуками свадебных и похоронных обрядов приходит к каждому осознание себя и раздумье: кто я, откуда, куда?

В драме «Люди Длинной Воли» об этом задумывается целый народ, однажды оставивший могилы предков и Синего Быка, Байкал, и избравший дорогу в войсках Джучи, сына Чингисхана.

Мало кто осмеливается отправиться в путь. Мало кто возвращается из далекого пути, растворяясь среди народов и обычаев, смешиваясь кровью своей с чужими кровями, костьми своими — с костьми друзей и врагов на полях битв.

            Небо даровало хонгодорам славную долю: вернуться к своей крови, к своим братьям. Это очень мудрая история, рассказанная поэтом Есугеем Сындуевым как раз на пороге нового тысячелетия.

Именно в это тысячелетие мы вступаем с паспортами, в которых не будет графы национальности, потому что так захотелось кому-то, родства своего не помнящему и нас к этому принуждающему. Зато будут у нас личные ИНН-номера, для удобства поголовного счета. И это только начало. Начало, быть может, самого страшного тысячелетия, когда глобализация и нивелировка сотрут с лица земли имена многих народов, на протяжении неисчислимых веков сражавшихся с небытием, чтобы не исчезнуть на таких темных, длинных и тяжелых дорогах земных.       

Но если кровь забудет все, что обязана помнить, чем станет наша кровь?

 

ЗЕМЛЯ, КОТОРАЯ ПОМНИТ ВСЕ

Человечество знает один самый знаменитый Исход. Он описан в Библии, которая с греческого переводится без всяких красот — Книга. Она рассказывает о народе Израиля, который находился в плену у Египетского царства, но, однажды опомнившись, ушел из рабства в землю обетованную, то есть обещанную. Пошел жестоко — через пустыню, где многие пали от голода и жажды, но еще больше пало уже после выхода из пустыни, когда люди сотворили себе золотого идола, тельца, и сели вокруг него пить и стали плясать.

Интересно, что не весь народ Израиля ушел из Египта — многие побоялись полного лишений пути, требующего огромных жертв, и остались в относительно сытном рабстве. История ничего не пишет о них — они исчезли, растворившись среди своих тюремщиков и надсмотрщиков.                                                                   

Рабы исчезают, так как подобны скоту. Живут воины и мудрецы. Драма Есугея Сындуева рассказывает о том, как воин помогает мудрецу, а мудрец — воину. Как воины спасают стариков, а старики — воинов и все племя. Очень полезное нынче напоминание всем, не помнящим родства.

Все мудрые народы однажды возвращаются к могилам предков — даже те, кто и не покидал своих колыбельных мест; возвращаться необходимо, так как дни лукавы и часто обкрадывают не только человека, но и целые народы, которые, занимаясь суетными хлопотами, забывают себя.

Оборвали буйные ветры эпохи ветвь племени, бросили ее в пожарища войн и набегов, полетели хонгодоры на быстрых конях по белому свету. И так, может быть, и полегли бы в сечах во славу оружия и чести. Но голос крови, голос Синего Неба окликнул и остановил их перед лицом смертельной опасности. Опасности исчезнуть!

В драме ведут об этом спор Вождь и Старейшины. Вождь готов биться до конца, как диктует ему его честь воина. Вождь не может не быть воителем, а удел воина — сражаться. Удел же племени — ни мир и ни война, а жизнь на родине, где оно будет непоколебимо.

Да, мудрые, все так. И мы решить должны:

Какое из стремян сейчас нужней седлу?

И если избежать не суждено войны,

Чью сторону принять, кому послать стрелу?

Вопрос Вождя с тех пор висит в воздухе. Стрелу, повязанную красной ленточкой, посылали властителю, на чьей стороне выступали в поход. Не одно столетие хонгодоры без замедления спешили на зов битвы — и слыли как могучие и славные воины. Каменная глыба донесла усердием каменотеса слова самого Чингисхана, перед лицом которого состязались монголы. Среди великих багатуров Великой Империи победил меткий стрелок из малого племени с берегов Байкала, удивив и восхитив этим Повелителя.

Исунхэ из хонгодоров стрелы

На шестьсот посылает шагов…

Честолюбивый Вождь хочет продолжения подвигов, хотя бы самой высокой ценой:

Нас возносит былое такое

На немыслимую высоту…

………………………………..

Лишь сигналом стрела просвистит,

Развернутся хонгодоры в лаву —

Под копытами степь загудит…

………………………………..

Мало нас. И об этом все знают.

Но рассказывают, и не зря:

Горностай, хоть и мал, загрызает

И матерого изюбря…

Как часто люди гибнут под грузом прошлого, когда настоящее требует адекватного соответствия изменившимся обстоятельствам.

И хонгодоров пытаются использовать большие владыки, 

«потому что   хонгодоров племя как отчаянных знают рубак…»

Но, благо, носителями Длинной Воли остаются Старейшины. Длинная Воля — воля не только выжить в странствиях, но и вернуться на родину. Воля не только остаться на высоте в глазах чужих племен, но и выполнить миссию, о которой  «Небо одно только знает…»                                                                               

У вождя только две дороги — хан Бошокту или Сайн-хан, которые лукаво кличут хонгодоров на битву, как не знающих поражений воинов. Но старейшины видят третью, единственно верную, дорогу — Исход.

Кто занозист, получит занозу.

Против ветра лишь глупый плюет.

…………………………………..

Чью бы сторону  мы ни приняли,

Будут гибнуть в бою за нее

Наши воины. Так, что едва ли

Сохранить сможем племя свое.

 

Мы получим смертельную рану,

Если только мы ввяжемся в бой.

Змей ловить Бошокту и Сайн-хану

Безопасней чужою рукой.

 

Резать мясо застолья чужого

Нож у них, как известно, остер…

Племя броситься в битву готово?

Как охапка соломы в костер.

 

Восемь Старейшин в драме держат Совет, и каждый имеет свое лицо, говорит кратко, афористично, поэтично. Но это — слова самого автора, вложенные в уста Старейшин. Творческие люди вправе претендовать на эпическое воплощение  своей творческой сути, но это не значит, что каждый автор может обладать эпическим духом, может быть проводником голоса вечности, голоса Синего Неба. Есугей Сындуев, с его эпическим голосом, может!

Сам древний монгольский народ голосами Старейшин держит Совет о судьбе хонгодоров, убеждая честолюбивого и слепого Вождя. Старики находят яркие и мощные образы, говорящие об опасности — самые разные оттенки гибели возникают перед нами.

 

 Но теперь две стены огневые

С двух сторон нависают, грозя.

Не годятся здесь палы любые,

Так спастись от пожара нельзя…

…………………………………….

Льдинкой в воду, что бьется в кипенье,

Племя наше толкают враги.

Ждет хонгодоров уничтоженье,

Враг размечет нам все очаги…

Место действия — Западная Монголия, Джунгария. Время действия — середина 17-го века. Четыре с половиной столетия носило хонгодоров по пыльным, кровавым дорогам Евразии, клокотавшей в котле бурного военно-политического процесса. И вот дошли до того, чтобы вовсе остаться среди народов одним только именем.

Можно диву даваться от поразительных параллелей! Чуть ли не за три тысячи лет до описываемых событий те же горестные заботы волновали народ Израиля в египетских каменоломнях. Четыре с половиной столетия воевали хонгодоры, и почти столько же израильтяне были рабами в Египте. Хонгодоры были связаны кровавыми битвами, а израильтяне были связаны каторгой. И вот они отправляются — каждый в свой Исход. Хонгодоры — между двух огненных стен враждующих племен. А древние евреи — между двух водяных стен Красного моря, которое раздвинулось, чтобы пропустить их по дну — спасающихся от фараона.                              

Фараон, как волк, настигает беглецов и ступает на дно моря, но волны смыкаются — падают две водяные стены, превращая Красное море в могилу преследователей.

По следу хонгодоров во главе большого войска, как волк, идет Сохэр-нойон. Славных ратников он хочет принудить встать под стяги джунгарского хана. Но племя выбрало свой стяг — стяг Вечного Синего Неба. Как проклятие, преследует хонгодоров Сохэр-нойон. Копытами своей бесчисленной конницы истоптал он всю Западную Бурятию. Побывал в верховьях Лены, в Приангарье, приходил в долину Куды. А погиб со своим войском, как фараон со своим, у синего Байкал-моря, когда объединенные силы хонгодоров и эхирит-булагатского племенного союза нанесли ему полнейший разгром.

О чем говорят нам такие, казалось, далекие параллели — что общего между потомками Авраама, Исаака, Иакова и северными монголами? О многом! Народы трагической судьбы имеют много общего. И малость этих двух народов наводит на сравнение их. Однако какие разные судьбы!

Отчего же? А все дело — в Книге! Один народ написал Книгу — как евреи Библию, индусы Махабхарату, арабы Коран. А другие, увы, нет. Народ, не написавший свою Книгу, силой Синего Неба читает чужую. Так было со всеми народами Европы, так стало и с русскими. Русский народ, написавший томики серии «Литературные памятники», по безалаберности духа не создал Великого эпоса и не извлек из памяти предков духовного урока, не сделал память золотым зерном. И потому взял в руки написанную иудеями Библию, как многие народы на Востоке — Коран Магомета.

Даже великий народ Египта, построивший величественные пирамиды, не написал Книгу, хотя население Египта было весьма грамотным. Писцы исправно записывали передвижения звезд, цены на урожай и уровень Нила. Но у египтян не нашлось писателя Книги. Пирамиды, грандиозные и страшные, легче строить, чем написать невесомую, по сравнению с их массой, Книгу на шуршащих листах папируса.

Русские богатыри (то есть, багатуры, баторы — слово-то монгольское) били Соловьев-разбойников и Змеев Горынычей, пили мед и брагу, но не написали Книгу. Чингисхан создал Великую империю, но она разрушилась, как все империи, а народ монголов, великий народ, раздробился и рассеялся, потому что не написал Книгу.

Можно, конечно, говорить, что Бог в душе, что есть только одна Книга — Вечное Синее Небо. Но Вечное Синее Небо говорит всякому народу: пиши Книгу! Чтобы остаться, а не исчезнуть, как река в море.

Земля помнит все: кости людей и верных коней, угли походных костров и руины крепостей, останки святилищ и соль пересохших морей.

Люди — это Живая Земля, Ходячая Земля, Говорящая Глина, потому что сделаны мы все из глины и в землю возвращаемся.

Кем станет Земля, которая забудет все, что должна помнить?

 

БАЙКАЛ, КОТОРЫЙ ПОМНИТ ВСЕ

Когда я ехал во Владивосток на поезде «Россия», я не спал всю ночь, чтобы увидеть Байкал. Это была глубокая осень  1985 года, и тогда была такая традиция — поезд на минуту останавливался напротив Байкала. Было часа четыре ночи, когда состав, дрогнув, замер. Стена многослойного, казалось, мрака стояла за окном. Где-то там, за его темными волнами, бился в берег Байкал. Мне почудилось, что я вижу свечение, которое проникает сквозь густую тьму.

И по сей день, закрыв глаза, я вижу его вновь и вновь. В Москву я возвращался самолетом. И с тех пор, увы, я не был в тех краях.                                                     

Синий Бык — славное синее море — смотрит в глаза хонгодоров, потомков тех, кто немыслимо долгим и драматичным путем возвращался к нему сквозь столетия мировых потрясений. Синий Бык говорит древние слова. Людям некогда их слушать. Да и не понятны они им…

Писатель Есугей Сындуев слушает голос Байкала. Он может и должен сказать многое. Как все когда-то, как и я когда-то, в десятилетнем возрасте он начал с того, что попробовал напечатать свои детские стихи в газете «Пионерская правда». В те времена мы посылали стихи в такие газеты и журналы — других не было. С тех пор многое изменилось. Мы живем в совсем другой стране, где большинство прислушивается лишь к чванливому шуршанию зеленых купюр. Есугей же услышал древний голос хонгодоров и голос Байкала.

Если народ не имеет памяти, не имеет эпоса — он растворяется в каменных джунглях городов или в зеленой природе, уродняясь с растениями, птицами, зверями. Когда-то так исчезли Скифы — великий и до сих пор памятный народ, Скифы не писали Книгу, не копили родовую память, не записывали родовых колен. И еще: Скифы пили — пили неделями вино, которое покупали у греков. Пили целыми селениями, валяясь у костров. Вино осталось, греки остались — Скифы исчезли.

С народами Севера и Сибири, да и всей России, происходит то же самое. Или будет битва за свою память, или будет пустая тайга с колониями чаек по пустым ледовитым берегам.

Великим делом занят Есугей Сындуев, взявшийся за эпос. Если кто-то думает, что это только удел малых народов — сражаться за память, то он сильно ошибается. Европа замазывает каждую трещинку на строениях старины, чтобы сберечь их. Великая Британия, владычица морей, не нуждалась в архивах, занятая большими глобальными хлопотами и гегемонией на море и суше, управляя Старым и Новым Светом. Но приходит Вильям Шекспир, простой гражданин и актер, и начинает писать английские хроники — о королях, битвах, героях и предателях, простой гражданин берет на себя труд архивиста, ученого, исследователя, кропотливого золотоискателя крупиц духовности. И прославляет Британию больше, чем все ее флотилии и все ее корсары.

«Читайте Шекспира!» — советовал Пушкин. Известно, как он был восхищен и горд собой, когда написал поэтическую драму «Борис Годунов». Единственную драму! У Шекспира их 37. Поэтическая драма — это концентрация мудрости, воли, жизненной силы, чудесное оживление духа народа.

Стихи — дух времени. Драма — дух истории. Бурятский народ, как наследник воли и силы монголов, нуждается в разных художниках. Но монголы особенно нуждаются в поэтической драме. Богатейшая, свирепая и прекрасная история монголов позволяет создать много интересных мощных произведений, нужных всем людям. История монголов до сих пор остается «терра инкогнита» для всего мира. Чингисхана называют Человеком тысячелетия, но никто не знает: что хотел этот правитель, куда вели его дороги?

Чингисхан искал моря. Все империи жаждут морей, простираясь от моря до моря, захватывая побережья и заливая их кровью. Цари желают выходов к морю. Чингисхан не хотел быть запертым  в степи между горами, он хотел дыхания океана. Однако считается, что монголы не сели на корабли. Хотя, я думаю, что, может быть, они сели на них куда раньше многих. Мне лично почему-то индейцы Америки напоминают и нравом и обликом монголов. Быть может, это монголы когда-то переправились в Новый Свет и стали бронзовыми племенами с орлиными перьями в волосах. Быть может, это монголов, под видом индейцев, уничтожали разбойные европейцы? Кто знает, может, все так и было.                                                                    

Но как тогда трагична судьба монголов! Как нуждаются они в высказывании! Как важно приветствовать всякое монгольское слово!

Не затем ли сегодня монголы находятся на обочине безумно куда-то несущегося мира, чтобы сказать развратившимся и одряхлевшим от гонки и жадности народам свежее и сильное слово?

Александр Блок в знаменитых «Скифах» заявил:

Да, Скифы мы, да Азиаты мы

С раскосыми и жадными очами!

Азиатов много. Поэт не уточнил — кто. Надо думать — монголы. Монголы, которые когда-то пришли из Великой степи, чтобы пожечь Русь с ее сквернами и укрепить ее кровь своей кровью. С тех пор те монголы растворились в русских. Это прекрасно, но нужно ближе приникать к синему зеркалу Байкала и отправляться, как Алиса в Зазеркалье, за синее зеркало этого чудесного внутреннего моря, которое помнит все.

Чингисхан стремился к морю, чтобы у моря услышать голос судьбы. Небольшое племя хонгодоров совершило то, о чем мечтал их Повелитель. Они пришли к своему морю, к своему Синему Быку, к Байкалу. Зеркало воды имеет страшную и неведомую силу. Уже сейчас наука говорит, что вода имеет память. Байкал, и правда, помнит все.

Самое чистое озеро в мире — резервуар и чистоты духовной, которая, я верю, передалась наследникам хонгодоров и других монголов. Эту силу они должны передать другим народам, сконцентрировав ее в творчестве, в образцах нравственных богатств, в Книге.

Благородные и чистые слова драматической поэмы Есугея Сындуева — только начало. Начало большого пути воспоминания монголов о самих себе. Что ж, когда-то великий Шекспир тоже занимался памятью народа, ворочая манускрипты и кашляя от древней пыли.

Благородным рыцарям отдавал Шекспир монологи о чести и совести в противовес своему корыстному времени.

Суровая воинская история монголов имеет галерею лиц, которые могли бы произнести слова обличения нашему веку, веку куда более безумному и развращенному «золотым тельцом», чем век Шекспира.                                                                

У синего зеркала Байкала наследник суровой правды монгольских дорог, Есугей Сындуев, ищет слова нужной всем моральной проповеди.

Быть может, Байкал — сокровищница древней памяти монголов? Быть может, Байкал — память Чингисхана? Как же надо беречь Байкал!

Чем станет Байкал, если он забудет все, что должна помнить священная вода?

Кем станет Синий Бык, если он забудет себя?

 

 ЛЕБЕДЬ, КОТОРАЯ ПОМНИТ ВСЕ

Откуда хонгодоры? От Белой Лебеди, царицы Байкала. В предисловии к  своей драме Есугей Сындуев пишет: «Северные монголы, буряты, считают себя потомками праматери-лебеди. В монгольских языках хон, хун — лебедь, гоа, гое — девица, красавица. А тюркский суффикс множественного числа «дор» — следствие тесного боевого взаимодействия потомков праматери-лебеди с тюрками, входившими в монгольские войска». 

Из трех составляющих складывается имя племени.

Лебединый народ хонгодоров знает разные легенды. Писатель выбрал очень суровую и нелицеприятную. Но в этом суть эпоса, в котором все уравновешено великой правдой жизни. Поэтому в эпос можно долго всматриваться. Четыре с половиной столетия носили горячие кони хонгодоров по кровавым дорогам, забыли они свои белые крылья. Что бывает с такими людьми?

Второй акт драмы происходит в Саянах, где племя, измотанное стычками с преследующим их многочисленным врагом, решает оставить своих стариков. Знатный воин Нязгар, молодой и бессовестный, предлагает это Вождю. Вождь начинает соглашаться…

Точен образ Вождя в драме. Таков расклад души всякого честолюбца: он готов сначала бросить жизнь всего племени на весы собственного тщеславия, а затем с такой же легкостью, ради той же сверхзадачи — так же тщеславной: оставить противника с носом — он решает бросить немощных, а потому негодных, стариков. Вождь — фанатик победы. Для него победа – превыше всего. Позже, спустя несколько веков, бледнолицые люди Европы назовут такое поведение государственной мудростью и выразят его в коротком циничном афоризме: «Цель оправдывает средства».

Старейшины склоняют головы перед жестоким законом дороги. Вождь доволен — старики сами выбрали свой путь. А он станет победителем без страха и упрека.

Победа любой ценой, пусть даже ценой отказа от мудрости поколения отцов и дедов — не напоминает ли это нам наш недавний опыт ХХ-го века?

Исход — не просто путешествие. Всякий Исход — событие нравственное, это катастрофа для одних и прозрение для других. Исходом движется мир. Исходом начинается человек — из лона матери в этот мир, и исходом он заканчивается — из этого мира в Синее Небо.           

Поэтому можно долго всматривается в рассказанную Есугеем Сындуевым историю о Людях Длинной Воли, пусть она очень коротка. Она рассказывает о том, как народ спасла дорога на родину, спасла не только и не столько физически, сколько изнутри, спасла душу. Это не было триумфальное шествие, это был путь на грани жизни и смерти, бегство от жестокого наката Сохэр-нойона, горестный караван, не знающий покоя ни днем, ни ночью, скорбный мартиролог могил вдоль дорог, где чаще погибали женщины и дети.                                                                

Именно в этом скорбном пути суровые и страшные для врагов хонгодоры, Люди Длинной Воли, обрели свое прежнее мирочувствование, обрели любовь и белое оперенье Матери-Лебеди.

Быть может, раньше они бы и оставили стариков ради жуткой победы в лютой сече, но они не могли бросить их, возвращаясь к Синему Морю, по которому плавала их Мать-Лебедь.

Драматургия автором выстроена напряженно и таит загадку: неужели спасется народ, бросивший стариков? И, как будто, так и выходит до конца третьего акта. Но на берегу Байкала все разъясняется — в трагической сцене с алмазным напитком, которого должны причаститься все — каждый по одному лишь глотку – и осушить полный котел. Однако нет стариков, и их доля напитка грозит обернуться для племени проклятьем. Племя обречено на кару Синего Неба за жестокость и нарушение древнего завета: «Чтить старость — крепче нет закона у всех монголов всех веков».

Вождь сам осуждает себя на смерть за свою слепоту. Однако старики появляются в самый драматичный момент — молодые спасли их…

Да, кони попадались нам —

Почти на каждом были склоне

Они привязаны к кустам.

«Пеший монгол — пропащий монгол»

 

Но сыновья и внуки, рискуя остаться безлошадными и беспомощными, по пути следования, тайком от Вождя, оставляют своих заводных (запасных) лошадей отцам и дедам.

Матерь-Лебедь касается крылом племени хонгодоров, знаменуя их спасение. Спасение не только физическое — нравственное. Потому у Байкала они оставляют волчий закон дороги и становятся опять белым лебединым народом.

Традиционный конфликт добра и зла решается в глубине племени. Хотя мне лично не достает сцен с преследователями. Можно представить — какой жаждой горели воины Сохэр-нойона напиться крови непокорных хонгодоров. Как Сохэр-нойон лелеял мечту о пленении Вождя! Как рвал он и метал, находя на дороге лишь конские яблоки и следы исчезнувшего кочевья.

Вильям Шекспир не упустил бы случая оказаться в ставке Сохэр-нойона, написал бы образ лазутчика, схватку честолюбий, фигуры старых легионеров и молодых.

Но перед нами — драматическая поэма, которая руководствуется лирическим посылом, а в основе лежит легенда, а не шекспировские хроники.  Истории Шекспира были изрядно выдуманы, он доверял не правде факта, а правде человеческого характера, показывая ее во всем великолепии и диапазоне страстей.

Почему на ум приходит Шекспир? Конечно, не потому что Есугей Сындуев меряется с гением театра силами. Просто перед нами — воинская история, воинский эпос. А среди драматургов мира, пожалуй, только Шекспир написал столько воинских сюжетов и поднял пыльную историю Европы до уровня эпоса.                                                                             

Монголы не возникают на страницах Шекспира, есть фантастический Китай и такая же невероятная Московия, написанная явно по слухам. Для Шекспира Азия была абсолютно неизвестной. Эпоха Возрождения была ориентирована на ценности Греции и Рима. Увлечение Востоком пришло в Европу во времена Гете, когда европейцы стали читать Коран и изучать арабский. Время монголов так еще и не наступило. И до сих пор их показывают в кино и литературе, как осколок Китая. Мне, увы, попадались именно такие версии. Или же из монголов лепят подобие самураев.

Нужно углубляться в историю монголов — драматургия там скрыта невиданная! Но дело не только в этом — глядя в древнее зеркало монголов, мир лучше узнает себя.

Один маленький пример. В 1983 году я неожиданно для себя написал странное стихотворение под названием «Степная Лебедь». Написал и удивился: откуда в степи Лебедь? Там речь шла о наезднике, который догоняет красавицу-лебедь. Были там такие строки:

И возьму тебя хваткой монгола,

Зажигая тюльпаны по всей неоглядной степи.

Читая книгу Сындуева, я понял дыхание древней памяти. Степь и Лебедь, оказывается, имеют корневую связь. Почему это всплыло во мне, я не знаю. Как и стихотворение «Чингис», в котором Чингисхан бродит по ночной Москве. Быть может, все мы очень давно были единым целым, и нужно хорошо всматриваться в себя, чтобы находить старинные черты.

История хонгодоров, вернувшихся к Лебеди, поучительна. К кому сегодня возвращаются народы? К кому возвращается русский народ? Двуглавый орел — заемный, византийский. И что общего у русских с орлами? Даже сказок нет об орлах!

Драма Есугея Сындуева завершается грозой, которая отступает после того, как хонгодоры на берегу Байкала испивают священного молока, все — по глотку и до последней капли.

Что это за молоко? В драме об этом не говорится, но я думаю: лебединое. Откуда в народе укоренилось сказочное выражение — птичье молоко? Уж конечно, не потому что пингвины кормят своих детенышей молоком, об этом факте миру известно сравнительно недавно.  Но есть иное молоко — духовное. Мать-Лебедь поит им свой народ из своей груди, принимая его на белые крылья, как младенца.

Несколько столетий бродили хонгодоры по свету, состарился народ, а пришли к Синему Быку — Байкалу и стали детьми. Столетия промелькнули, как лебединые перья. Столетия — мгновения для Матери-Лебеди. Тут скрыта тайна жизни каждого этноса.

Говорят, что каждый народ имеет свои сроки — 1000-1200 лет, а затем умирает. Я думаю, что и это земная мудрость. Драма о Людях Длинной Воли говорит об иных тайнах. Старинный народ превращается в ребенка от ласки матери, начинает жить заново, испив чудесного молока. Нужно только уметь возвращаться на родину с чужбины — географической ли, духовной…

И еще много всяких мыслей будит бурятская легенда…

До тех пор — народ, пока с ним Матерь-Лебедь. Кем станет Лебедь, если она забудет все, что любит и помнит? Дитя забудет свою мать, но не мать — дитя. О том, как дети вспомнили о матери — прекрасная драматическая поэма Есугея Сындуева.

                                                             

НЕБО, КОТОРОЕ ПОМНИТ ВСЕ

В Библии пророк Екклизиаст сказал такие слова: «Род приходит, и род проходит, а земля пребывает вовеки». Но можно сказать и так — а Небо пребывает вовеки. Все мы — песчинки перед Небом. Что же успел сделать Есугей Сындуев до издания драмы «Люди Длинной Воли»? Несколько книг стихов — «Под Вечным Синим Небом», «Затянувшееся мгновение», «Очень-очень точный гороскоп восточный»…       

Стихи — это мозаика, калейдоскоп. Длинная Воля и Длинное Дыхание начинаются с приходом драматургии. Значит, Есугею надо писать для театра или просто — пьесы для чтения. Из 37 пьес Шекспира сегодня в Москве идет не более пяти, все остальные — пьесы для чтения.

Стихи — это россыпь человеческого «я» вразвес и оптом. Но попробуй — найди авторское «я» в драме? Автор как бы превращается в синее зеркало Байкала, начинает отражать весь мир. Конечно, сердце автора на стороне молодого и незнатного воина Олзобоя и его смелой возлюбленной Солонго, дочери Вождя. Поэтическая история этого чувства — украшение драмы, хотя автору стоило бы «помучить» влюбленных, проводя их через сложные испытания.

Но автор держится канвы легенды, а суть всякой легенды или сказки — определенная статика. Сюжет так отшлифован за столетия, что расшевелить его трудно. Можно себе представить, какие усилия предпринимал Шекспир, читая скупые хроники и даря им дыхание жизни, как Бог кукле из глины, которая стала первым человеком.  Оживление теней, статистов, кукол — работа драматурга, работа по пятам Творца. Есугей вступил на этот радостный и трудный путь. И его уже можно поздравить с хорошим началом.

Есугеем автора нарекла литература и жизнь. Как пояснил сам автор: «Так звали отца Тэмуджина-Чингисхана. До последнего времени имя это было табуировано». Поэт взял на себя ответственность за ношение этого высокого имени, заново открыв его для новых поколений Людей Длинной Воли. Велика смелость поэта! Быть может, тут сыграло роль и еще одно обстоятельство — по звукописи «Есугей» напоминает имя Сергей, данное ему при рождении.

Есугей Сындуев по отчеству — Баторович.  А если перевести по аналогии на русский — Богатырович! Удивительно прекрасные отчества есть у бурят. Нет у русских, увы, Богатыровичей, да и не было никогда. Век назад исчезли — Воиновичи. С тех пор в обиходе два-три десятка греческих и иудейских имен.

Воскрешение памяти начинается с самого себя. По одному из толкований, имя Есугей означает просто — отец. Для поэта его дети — стихи. Для драматурга — персонажи. Самые глубинные в драме Сындуева — старики и Вождь. Старики проходят через трагедию терпения и брошенности. Вождь — через ломку своего каменного сердца.

Автор точно попал в расклад исторических драм: у классика Шекспира самые интересные тоже вожди и старцы. Есть, правда, коренное отличие — комедийные герои,  существующие у Шекспира во всех, даже самых суровых и кровавых драмах. Это делает картину мира полновесней. Есугею есть повод задуматься на будущее. Статично лицо зла — воин Нязгар одинаков от начала до конца, изощряясь во зле, пока не гибнет в слепоте на дне Байкала.                           

Человечество не живет без войн. Всякий век полон зол, убийств и преступлений, но среди воинственной и кочевой истории монголов, которые кипящей лавой прокатились по миру, Есугей Сындуев выбрал вполне сердечный сюжет. Сейчас эта работа становится первостепенной.                                                           

400 лет назад Шекспир устами Гамлета произнес краткую фразу, которую переводили на все лады — век вывихнут, век расшатался, распалась связь времен. Мы проживаем в последнем акте этого распада. Тем более стоит присмотреться к опыту классика драмы и сцены, на которой перебывал весь мир.

М. Урнов и Д. Урнов пишут: «Шекспир, писавший хроники, — оптимист. Ужас и кровь, наполнявшие историю Англии, представляются ему искупленными открывающимися  перспективами».

Есугей Сындуев тоже оптимист. Вот строки завершающей ремарки его оптимистической трагедии: «Самый последний глоток молока достается самому последнему старцу. Буря улетучивается так же внезапно, как и свалилась на головы людей. Небо распахивает свою ослепительно сияющую синеву, льющую на землю  чудный свет и такую же музыку. Люди смотрят вверх, пытаясь разглядеть их источник. И замирают так…»

Есть известная ремарка к одной знаменитой в России пьесе, где в финале автор настоятельно рекомендует актерам замереть. Это комедия «Ревизор». Ее герои замирают от ужаса и страха разоблачения.

Герои драмы Есугея Сындуева замирают от благоговения и умиления. Они смотрят не на страшного царского чиновника, они смотрят в Вечное Синее Небо.  Благородная легенда стала основой благородного произведения. Дай Бог и дальше писателю не мелочиться, находить высокие темы, высокие слова.

Дай Бог Есугею Богатыровичу находиться на службе у Синего Неба. Ведь если  отвернется от людей Синее Небо, кем станут люди? О том что Небо может отвернуться, говорит известный в мире свод пророчеств — Апокалипсис. А что думают об этом Люди Длинной Воли?

Об этом Есугей Сындуев расскажет в другой раз.

Хонгодоры, веками живущие в Тунке,

В Алари, в Нукутах, в Закамне и Оке,

Сейчас о предках ваших вы слышали рассказ,

А как врага разбили — в другой об этом раз.

Прошлое — зеркало будущих дней,

Знающий прошлое втрое  сильней.

Небом даруется славная доля —

Долгая память, Длинная Воля.

 _________________

Москва, 2001 год

Критика и публицистика @ ЖУРНАЛ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ И СЛОВЕСНОСТИ, №4 (апрель) 2005