Ирина Позерт (Москва). Типы и формы интертекстуальности в стихотворной пародии ХХ века.

Ирина ПОЗЕРТ (Москва)

Типы и формы интертекстуальности в стихотворной пародии XX века.

Пародия как вторичный жанр относится к принципиально интертекстовым явлениям, так как главным жанрообразующим признаком пародии является наличие «второго плана», то есть исходного пародируемого текста, идиостилевые черты которого обычно в утрированной форме передаются в пародии.

С учетом характера межтекстового взаимодействия и количества претекстов можно выделить три основных типа пародии. Самым простым типом пародии является такой, в котором текст пародиста соотносится с одним текстом пародируемого автора. Причем пародист, как правило, следует за исходным текстом (протекстом) «слово в слово», ср., например:

Н.Гумилев «Я и вы» (Сб. «Костер», 1918)                 Пародия В. Набокова
И умру я не на постели                                                 «И умру я не в летней беседке
При нотариусе и враче.                                               От обжорства и от жары,
А в какой-нибудь дикой щели,                                     А с небесной бабочкой в сетке
Утонувшей в густом плюще …                                     На вершине дикой горы.»

В пародии В.Набокова сохранены метрическая схема, характер рифмовки и некоторые особенности грамматического оформления оригинала, но существенно меняется лексическое наполнение. Оно соответствует поэтическому миру В.Набокова и противопоставлено оригиналу (щель — гора). Целью такого пародийного переложения (парафраза) является указание пародистом на некоторый «перебор» (словечко В.Набокова) у Н.Гумилева, то есть на отсутствие у поэта в некоторых стихах чувства меры, этического или эстетического.

Но наряду с этим простым и прозрачным для восприятия типом взаимодействия двух текстов (пародии и оригинала, метатекста и прототекста) в стихотворных пародиях ХХ века встречаются и более сложные взаимодействия смыслов в межтекстовом пространстве.

Во-первых, соотношение текста пародиста с пародируемым текстом может осложняться привлечением еще одного текста пародируемого автора, часто более известного читателю. Интересно, что эта традиция пришла в пародию в XX веке из IХХ века, поэтому в качестве иллюстрации обратимся к пародии Д. Минаева на А.Фета. Казалось бы, Д. Минаев в приводимой далее пародии пародирует стихотворение А.Фета «Грезы» (1859г), фрагмент которого он и приводит в эпиграфе:

 

Хочу привстать, хоть раз еще вздохнуть

И на волне ликующего звука

Увлечься в даль, во мраке потонуть…

На первый взгляд содержанием пародии является отношение пародиста (в данном случае ироническое) к стихотворению «Грезы» А. Фета :

Грезит он, что в руки

Звук поймал, — и вот

 Он верхом на звуке

В воздухе плывет.

Однако по характеру синтаксической организации, по ритмико-интонационной схеме текст пародии соотносится с более известным читателю стихотворением А.Фета «Чудная картина! Как ты мне родна…». Данная пародия начинается так:

Чудная картина!

Грезы всюду льнут:

Грезит кустик тмина,

Грезит сонный пруд,

Грезит георгина,

Даже, как поэт,

Грезит у камина

Афанасий Фет.

Отметим, что первая строка текста является точной цитатой из стихотворения А.Фета, хотя с точки зрения М.Бахтина таких цитат быть не может: ни одно высказывание в речевом общении не может повториться, «это всегда новое высказывание (хотя бы и цитата)», так как в нем изменены прагматические ориентиры субъекта, места и времени, выражаясь языком современной теории референции.

Смысл привлечения второго текста, того же автора, более известного читателю, в создании живого ощущения пародируемого стиля — стиля А.Фета.. Более знакомый читателю и потому лучше сохраняемый в памяти контрастирующий фон приводит к «узнаванию» текста, а без постоянно «узнавания» пародируемого автора — нет пародии.

Разновидностью этого типа усложненной организации текста является пародия, которая, хотя и направлена на конкретный текст пародируемого автора, однако содержит многочисленные цитаты (лучше — псевдоцитаты), аллюзии, реминисценции и перифразы не одного пародируемого текста (часто вынесенного в эпиграф), а различных текстов данного автора. Так, в пародии Евг.Венского (псевдоним Е.О.Пяткина), казалось бы на стихотворение А.Блока «Авиатор» («Летун отпущен на свободу») на самом деле содержатся многочисленные псевдоцитаты, аллюзии, реминисценции, перифразы и имена собственные из таких произведений А.Блока, как «Незнакомка», «Балаганчик», циклов «Вольные мысли», « Пузыри земли», а также упоминаются конкретные реалии из жизни биографического автора:

Покоем душа объята,

Мой кутенок и бел и мал.

В саду, визжит хиавата.

А Кованько вчера летал «. . .»

И каждый вечер за шлагбаумами

Чуковский ходит, голосит.

Всех декадентов зовет хамами.

Испытаннейший публицист!

Анализ пародий XX века показывает, что характерной особенностью пародийных текстов является включение до нескольких десятков цитат (или псевдоцитат). Про такую тенденцию в организации текста можно сказать словами постструктурамитов: «Каждый текст — это новая ткань, сотканная из старых цитат».

Третьим типом межтекстовой организации пародии, также усложненным по сравнению с первым, можно назвать такое взаимодействие текстов пародии и оригинала, когда оно осложняется внесением «коммуникативных фрагментов» третьего автора (кроме пародиста и пародируемого автора), стиль которого не пародируется, а становится средством пародирования. Этот тип межтекстового взаимодействия тоже имеет разновидности, среди которых наиболее частотными являются две. Третий автор может быть современником пародиста и пародируемого автора, но может быть удаленным по шкале времени

предшественником обоих, чаще всего классиком (А.С.Пушкин, М.Ю.Лермонтов, Л.Н.Толстой, Н.А.Некрасов и др.).

Примером первой разновидности третьего типа может служить пародия З.Гиппиус на В.Брюсова:

Валерий, Валерий, Валерий, Валерий!

Учитель, служитель священных преддверий!

Тебе поклонились, восторженно-чисты,

Купчихи, студенты, жиды, гимназисты!

В содержательном плане этот текст пародирует стихотворение В.Брюсова «По улицам узким», но по форме пародия соотносится со стихотворением современника авторов пародии и оригинала К.Бальмонта «Ветер»:

Ветер, ветер, ветер, ветер,

Что ты в ветках все шумишь?

Вольный ветер, ветер, ветер,

Пред тобой дрожит камыш …

Ветер, ветер, ветер, ветер.

Знаком, актуализирующим интертекстуальные связи двух текстов служит эпиграф к пародии. Остается разгадать, почему пародист выбирает не прямой, а «обходной» путь к тексту Брюсова через текст Бальмонта. Думается, причиной этого явились сложные отношения (то посвящений-восхвалений, то резкой критики), которые связывали Бальмонта с Брюсовым и о которых, очевидно, знала З.Гиппус.

Примером второй разновидности данного типа интертекстуальности является пародия А.Иванова на стихотворение В.Рабиновича, фрагмент которого пародист выносит в эпиграф:

Кривонос и косорыл,

Удивился и смутился:

Серафимный шестикрыл     (Ср.: шестикрылый серафим)

В юном облике явился …

В пародии А.Иванова средством пародирования являются трансформированные почти до неузнаваемости псевдоцитаты из стихотворения А.С.Пушкина «Пророк», функция которых в осмеянии фамильярного, более того, панибратского отношения к творчеству классиков, экспериментирования с их языком:
Рок пророка.
Я хоть музой и любим,
Только, как ни ковырялся,
Шестикрылый серафим
Мне ни разу не явился.
Вместо этого, уныл,
Словно он с луны свалился,

Серафимный шестикрыл       —^
На распутье мне явился.
— Ну-с! — свою он начал речь. —
Чем желаете заняться?

Вот хочу жаголом глечь. — (Ср.: жечь глаголом)

Так я начал изъясняться. –

Сочиняю для людей,

Пред людьми предстал не голым.

Так сказать, людца сердей — ( Ср.: сердца людей)

Собираюсь глечь жаголом …

Шестикрылый главой поник

И, махнув крылом, как сокол,

Вырвал язный мой грешык, (Ср.: грешный мой язык)

Чтобы Пушкина не трогал.

 

Среди отдаленных по времени претекстов, подобных пушкинскому «Пророку», в пародиях ХХ века преобладают отсылки к творчеству и биографии А.С.Пушкина

В доказательство того, что наиболее частными протекстами при отсылке к прецендентным (классическим) текстам как средству пародирования являются пушкинские тексты, приведем несколько отрывков из разных пародий ХХ века:

Пародия А.Иванова на А.Кешокова               Пародия А.Иванова на А.Ревича

Наша ветхая саклюшка                                     Скажу тебе: «Унылая пора».

И печальна и темна.                                         Ты скажешь мне: «Очей очарованье».

Где же ты, моя Шалушка,                                 Красиво сказано! Что значит дарованье

Или выпита до дна?                                         И резвость шаловливого пера!

 

Пародия В.Шендеровича на М.Танича         Пародия А.Иванова на В.Федорова

Памятник                                                          Воздаяние

Не умру я весь, ребята, —                                   Стар Державин был, да вышел…

Остаются текстов склады,                                 Как бы в ящик не сыграл…

Буду славен я, доколе                                         На середку тут я вышел,

Есть Апрелевский завод,                                     В груди воздуху набрал,

И споют со Скляром хором                                 Как запел про урожаи,

Финн, тунгус, шахтер с монтером,                     Да про Вегу как пошел!…

                 И калмык, и ныне дикий                                     Посинел старик Державин,        

Пэтеушник – обормот.                                         Крикнул: «Ах!» —

                                                                                И в гроб сошел.

И др.

Разновидностями третьего типа межтекстового взаимодействия в пародиях, как правило, XX века, являются тексты с элементами перепевов: демонстрация или осмеяние индивидуально-авторских или общестилевых, общеречевых явлений группы художников или носителей языка путем переложения классического текста на их язык, стиль, перевод в их манеру или поэтику. Примером индивидуально-авторской пародии (т.е. направленной на индивидуально-авторский стиль) является пародия классика этого жанра А.Архангельского на В.Маяковского:

 

Разговор с Пушкиным

Александр                                                          Не узнаете?

Сергеевич,                                                           Да это ж

арап                                                                     Я —

московский!                                                         Маяковский —

Сколько                                                                 Ин-

зим!                                                                                 ди —

Сколько                                                                                ви —

лет!                                                                                               ду –

аль-

ный поэт

 

Разрешите                                                                Например:

по плечу          —                                                Мой дядя

похлопать.                                                  Самых

Вы да я,                                                                                       честных

мы оба,                                                                                                     правил…

значит,                                             Как это?

гении.       .                                  —   Когда

Остальные —                                                                                   не в шутку

так —                                                                                                       занемог,

рифмованная                                           Уважать,

копоть,                                           стервец,

Поэтическое                                                                                   себя заставил,

недоразумение (…)                           Словно

Были б живы,                                                                     лучше

показал я                                                           выдумать

вам бы,                                                                             не мог…

Как                                                                                  Глянь,

из строчки                                                                           и строчек

сделать                                                                                набежал

десять                                                                                     излишек…

строк.

Примером общестилевой пародии (направленной на целое течение) может служить «Перевод Пушкина на язык эго футуристов» пародиста под псевдонимом Г.Е. (псевдоним до сих пор не раскрыт). Хотя к пародии дается эпиграф из А.Пушкина («Зима … крестьянин торжествуя, На дровнях обновляет путь …»), но пародия направлена не на язык и стиль А.Пушкина, а на пристрастие И.Северянина и его последователей к использованию в составе окказионамумов иностранных корней, на восторженную интонацию стиха:

 

Зима! Пейзанин, экстазуя,

Ренувелирует шоссе.   (От фр. — обновлять )

И лошадь, снежность ренифлуя (От фр. — фыркать, сопеть)

Ягуарный делает эссе. (От фр. — проба).

Пропеллером лансуя в’али (От фр. — бросать и долина)

Снегомобиль рекордит дали,

Шофер рулит; он весь в бандо, (От фр. — повязка)

В люнетках. маске и манто. (От фр. — в очках)

Гарсонит мальчик в акведуке:

Он усалазил пса на ски,

Мотором ставши от тоски,

Уж отжелировал он руки. ( От фр. — брызгать)

Ему суфрантный амюзман. ( От фр. — страдающий, забава)

Вдали ж фенетрится маман. ( От фр. — окно).

 

Наконец, примером пародии, в которой отдаленный во времени текст используется для осмеяния речевых особенностей некоторых носителей языка, может служить стихотворно-прозаическое произведение Ростислава Кривицкого «Дополнительные правила русского языка». В нем высмеивается широкое распространение слов-паразитов (как бы, типа того что, типа там, в натуре и т.п.) и частотность образований по модели с суффиксом — як:

 

 А.С.Пушкин «Руслан и Людмила»:                         

Как говорится, у Лукоморья, типа того, что дуб, значит, зеленый

Такая история, златая, как бы, цепь на э — э — э… дубе том.

Ну-у-у… И днем, как бы, и ночью кот, понимаешь, ученый,

Вроде как, ходит, в смысле, по цепи, типа там, кругом.

 

А.Пушкин «Памятник»:

И долго буду тем любезен

Я, в натуре,

Что чувства добрые будил в литературе …

 

М.Ломоносов:

Науки юношей питают,

Пенсионерам в отрадняк,

В счастливой жизни украшают,

Да и в несчастной, на крайняк.

Автор пародии замечает в юмористических «правилах русского языка», что образования на — як придают обозначаемому особую «весомость» и означают «крайнюю степень положительных или отрицательных эмоций:

пиво — пивняк (просто замечательная забегаловка), клуб — клубняк (тусняк, где все крайне офигиневающее), вопрос — вопросняк (чрезвыайно трудный вопрос), край — крайняк (самый последний срок, предел).

Таким образом, объектом пародирования в пародиях третьего типа может выступать индивидуально-авторский стиль, стиль и язык одного литературного течения, школы или одной социальной группы носителей языка.

Таких типов интертекстуальности, когда текст пародии взаимодействует с текстом современного оригинала и текстом классическим, удаленным по шкале времени, в пародиях XX века значительно больше, чем второго осложненного типа. Следовательно, усложненность организации текста пародии сегодня происходит вследствие взаимодействия текстов, относящихся к разным временным отрезкам.

Таким образом, если типы пародий ХХ века с точки зрения характера межтекстового взаимодействия и количества претекстов обозначить графически, то получатся следующие формулы:

  1. Тип : Т1-т2, где Т1-текст пародии ,т2-текст оригинала, пародируемый текст.
  2. Тип : а.) Т1-т2+тЗ, где тЗ- еще один текст того же пародируемого автора.

б.) Т1-т2+тЗ,4,5,6…п, где тn- совокупность текстов ( третий, четвертый, пятый, шестой и т.д.) пародируемого автора, фрагменты которых участвуют в формировании смысла пародии.

  1. Тип: а.) Т 1-т2+тЗ, где тЗ-текст третьего автора, не являющийся объектом пародирования, если автор является современником пародиста и пародируемого.
  2. б.) Т-т2+13(4,5,6.. .n) , где 13(4,5,6.. .n )-текст третьего автора, не являющегося
    современником авторов пародии и оригинала ( чаще всего классик, а среди классиков —
    А. С. Пушкин).