Ирина Камская (Москва). Просто осень. Рассказ

Ирина КАМСКАЯ (Москва)

ПРОСТО ОСЕНЬ

рассказ

… — Я не ждала тебя сегодня, впрочем, спасибо, что зашел. У меня почти ничего нет; курицу с картошкой и пивом будешь?

Жанна. Милый мой дружок, моя тихая гавань. Она из тех, кто умеет слушать; чувствовать ненужность вопросов и бессмысленность объяснений. Мы знакомы давно, с того момента, когда мне представили нового юриста в моем отделе. Она отличалась какой-то особенной сдержанностью, не проявляя интереса к личной жизни остальных сотрудников, почти ничего не рассказывала о себе. Женственная, хрупкая, обаятельная, но несколько скованная — она не привлекла моего внимания. Тогда я был занят мирным урегулированием вопросов с бывшей любовницей, вздорной особой, уже порядком мне надоевшей. Душа была окончательно истерзана безразличием жены — женщиной, любимой мной со школьной скамьи, хотя выглядит это весьма банально, оставшейся и посей день, после двадцатилетнего брака, мучительной загадкой и некой недосягаемой вершиной, покорение которой превратилось для меня в определенную привычку, стиль жизни, неподдающийся логическому объяснению. Во время очередного застолья Жанна оказалась рядом; моя «бывшая мегера» не сочла ее за соперницу. После нескольких рюмок коньяка, я вместо привычного возбуждения ощутил давно забытый покой и умиротворение. Зелено-карие глаза Жанны, смотрели на меня с неподдельным вниманием, но без тени подобострастия. Я подвез ее домой, и только тогда узнал, что после неудачного брака, она снимает маленькую комнату, не далеко от дома, где, после развода с мужем у родителей живет их сын. Неформальные отношения перешли в легкий, приятный роман. Не было изматывающих сцен ревности, взаимных обязательств. Я чувствовал постоянную потребность в этой женщине, не вынуждающей меня доказывать свою силу и независимость.

Потом была потрясающая поездка в Крым. Я почувствовал себя рядом с Жанной молодым, энергичным, способным на безумные поступки мужчиной, каким скорей всего и хотел выглядеть в собственных глазах.

Приехав в Москву, я приобрел для нее уютную однокомнатную квартиру в центре города. Она по-детски радовалась каждой новой вещи: стульям, дивану, занавескам…

Я по старой привычке постоянно противоречил ей, а она как-то странно улыбаясь, всегда уступала…

Часто возвращаясь после очередного «расслабления с друзьями», я без звонка заезжал к Жанне. Прошло несколько лет, и между нами произошел разговор, оставивший у меня на душе неприятный осадок. Мой маленький котенок впервые выпустил коготки.

— Почему ты не хочешь обо всем честно рассказать жене, и жить с женщиной, которую любишь? Если бы ты знал, как тяжело просыпаться каждый раз одной… Утром — одной пить кофе, вечером — возвращаться в пустую, квартиру, где некому приготовить ужин… Прости, я знаю, что не должна этого говорить, ты — свободный человек и волен поступать сообразно своим убеждениям.

Впервые я не знал, что ей ответить. Правда была слишком мучительной, а ложь она не заслужила.

— Ты должна понять, что у жены кроме меня никого нет. Это убьет ее. Мы слишком долго были вместе, наши отношения это нечто иное, чем любовь, это — дружба, уважение друг друга… Я не мог смотреть Жанне в глаза.

Больше подобные вопросы не возникали; мне опять стало легко, и я постепенно забыл этот разговор.

Вечер был самым обыкновенным. На просторном кухонном столе беспорядочно лежали крымские фотографии. Медленно рассматривая и перебирая их, Жанна, одновременно слушала мои бесконечные рассказы о судебных заседаниях; кивала головой в знак согласия. Вскоре придумав неправдоподобную историю, я торопливо поцеловал ее и уехал домой.

Утром Жанна не вышла на работу, ее телефон не отвечал. Смутное, неиспытанное ранее, чувство захлестнуло меня изнутри. Я вышел из офиса, машинально завел машину и уже через несколько минут дрожащей рукой безуспешно пытался открыть знакомую дверь своим ключом, через несколько секунд она поддалась. В квартире было очень тихо. «Жанна!» — закричал я. В комнате на диване, одетая в деловой костюм, тщательно причесанная лежала Жанна; на полу стоял какой-то пузырек из-под лекарств и пустая кофейная чашечка. Лицо с закрытыми глазами, поражало своей безмятежной отрешенностью. Я схватил тонкую прозрачную руку; она была еще теплой… Ринувшись к телефону, я вызывал скорую помощь, а затем бессмысленно гладил кудрявые каштановые волосы, монотонно повторял только одну фразу: «Выживи, Жанночка, мой маленький котенок, выживи…»

Прошлое и настоящее, воспоминания и реальность — все перемешалось в моем сознании. Медсестры молча выходили и входили в операционную. Время перестало для меня существовать. За огромным больничным окном беззвучно падали кленовые листья. Оранжевые кроны деревьев мерно колыхались на ветру. Я постепенно успокаивался, почти поверив в кошмарный сон, который вот-вот прервется, и все будет по-прежнему. Осень, связанная с воспоминаниями детства, всегда была моим любимым временем года. Именно теперь не могло произойти то непоправимое и страшное, что тяготило меня… Я не услышал шагов, подошедшего ко мне человека.

-Вам повезло, Вы успели… Там — психиатр, она вряд ли разрешит войти. Впрочем, почему бы и нет?..

Грузный, очень высокий пожилой врач с уставшим тяжелым взглядом некоторое время пристально смотрел мне в глаза; за тем привычным движением закурил сигарету и молча бесшумно пошел уверенной походкой по бесконечному коридору.

Я открыл дверь палаты. Над Жанной склонилась незнакомая женщина. Они тихо о чем-то говорили. Наконец мы остались одни. Я увидел глубокие грустные глаза, совершенно чужие; они смотрели куда-то вдаль, сквозь меня, существуя отдельно, независимо от всего тела — маленького и родного, закутанного в белую казенную простыню.

—   Ко   мне   сейчас   приедет сын.   Я должна   попросить   у   него   прощения…Я ДОЛЖНА. Прошу тебя уходи…

Иногда я специально проезжаю мимо дома, где меня уже давно не ждут, чтобы увидеть два окна. Почти всегда в них погашен свет. Там живет единственная женщина, которая меня любила… Жанна… Маленькая Жанна, навсегда отвергнувшая меня, предоставив свободу, которой теперь я не в силах распоряжаться…