Илья КРИШТУЛ (Москва)
Традиция краткого или даже кратчайшего рассказа, прозаической миниатюры, стара как мир и вечно юна. Уметь рассказать в нескольких строках о многом, открыть смешное в серьезном – занятие, требующее от писателя настоящего мастерства…
Илья Криштул, родился и живет в Москве. Учился в Педагогическом институте, долгое время работал учителем. Пишет небольшие юмористические рассказики, которые публикуют различные сетевые и “бумажные” издания (“Литературная газета”, “Московский комсомолец”, “Солидарность”, “Зарубежные задворки” и т. д..) Лауреат нескольких литературных конкурсов. Автор Журнала литературной критики и словесности: «Миниатюры»
ТРИ МИНИАТЮРЫ
СОПЕРНИЦЫ
В таком огромном «Детском мире» Олечка Бунеева ещё не бывала. Да и мама, которая её сюда привела, тоже, поэтому отдел детских платьев они искали долго. Первым его издалека увидела Олечка и такой восторг заплясал в её глазёнках, что мама даже перестала жалеть будущие потраченные деньги. «Никакими деньгами не измерить детскую радость…» — так думала мама и не заметила, что восторг вдруг сменился слезами, а радостный смех – жалобным подвыванием. Объяснилось всё просто — навстречу им шла Ирочка Канделябрис, подруга Олечки по детскому садику, тоже с мамой, а в руках… А в руках счастливая Ирочка Канделябрис держала вешалку с прекрасным розовым платьем, тем самым, ради которого Олечка с мамой сюда и приехали. И, что самое ужасное, это платье было последним, о чём Ирочка, конечно, Олечке сразу и сказала. Надо отдать Олечке должное — истерика у неё началась не сразу. Сначала кассирша упаковала платье в блестящий, тоже розовый, пакет, потом с улыбкой отдала его Ирочке, та обернулась и посмотрела на Олечку… Вот этого взгляда Олечка уже не выдержала. Пять испуганных продавщиц в течении часа пели и танцевали для неё, старший менеджер магазина подарил три мягкие игрушки, платье обещали привезти прямо домой и – это уже для мамы – с огромной скидкой, но всё было бесполезно. Успокоило Олечку только вкусное бесплатное мороженое и данное самой себе обещание никогда – НИКОГДА! – не дружить с Ирочкой Канделябрис.
В этом огромном автосалоне в центре города Токио Ольга Бунеева, ныне Пересыпкина, ещё не бывала. Да и муж, который её сюда привёз, тоже, поэтому обещанный им Ольге розовый «Бугатти» они искали долго. Первым его издалека увидела Ольга и такой восторг заплясал в её цветных контактных линзах, что муж перестал жалеть будущие потраченные деньги. «Никакими деньгами не измерить…» — начал думать муж, как вдруг Ольга резко остановилась. Объяснилось всё просто — в розовом «Бугатти», в уже почти её, Ольги, розовом «Бугатти» сидела Ира Канделябрис, а рядом, в окружении услужливых менеджеров автосалона, стоял Ирин муж и подписывал какие-то бумаги, роняя кредитные карточки. Ольга поняла — розовый «Бугатти» уплывал к другим берегам. Надо отдать ей должное – в автосалоне истерики не было. Она случилась позже, в гостинице, и только самое дорогое мороженое города Токио в самом дорогом ресторане этого же города сумело слегка её успокоить. Там же, в ресторане, Ольга дала себе слово никогда не жить с Ирой Канделябрис в одном городе и даже заставила мужа оставить какую-то мелочь симпатичному официантику.
В нью-йоркском торговом зале аукционного дома «Сотбис» Ольга Пересыпкина ещё не бывала, да и шофёр, который её вёз, тоже, поэтому зал этот они искали долго. Первым его издалека увидела Ольга и подвески из розового золота, принадлежавшие пятьсот лет назад какой-то французской королеве, уже начали плавно перемещаться из каталога «Сотбис» в Ольгину коллекцию драгоценностей, как вдруг она заметила ненавистный розовый «Бугатти», стоящий у самого входа в зал. Сама Ира Канделябрис, видимо, была внутри и уже держала в своих мерзких неухоженных руках королевские подвески из розового золота. Ольга даже не стала туда заходить. Позже, в ресторане, поедая эксклюзивное мороженое, Ольга Пересыпкина поклялась никогда больше не жить с Ирой Канделябрис в одной стране.
В ритуальном агентстве, расположенном на окраине Подольска, пенсионерка Ольга Борисовна Пересыпкина ещё не бывала, а какой-то нерусский подольчанин так хорошо объяснил дорогу от остановки, что бедная Ольга Борисовна ещё два часа искала этот неприметный подвал. Найдя его и попав, наконец, внутрь, Ольга Борисовна сразу увидела то, зачем она ехала сюда из своего Гольянова. «Гроб розовый уценённый» — было написано на ценнике. Соседка по очереди в собесе не обманула – гроб был очень дешёвый и Ольга Борисовна подозвала продавца. «А этот товар продан» — скорбно сказал продавец: «Соболезную». «Я даже знаю, кто его купил» — ответила Ольга Борисовна и вышла на улицу. Ожидая обратный автобус, она смотрела на ларёк с мороженым и молилась об одном – умереть на день позже Иры Канделябрис.
На похоронах Ольга Борисовна не плакала. Во-первых, больше проститься с Ирой Канделябрис никто не пришёл, так что плакать Ольге Борисовне было незачем, а во-вторых… Во-вторых, не хотелось ей плакать. Ей хотелось вернуться в тот огромный «Детский мир», в котором Ирочка Канделябрис купила розовое платье, то самое, ради которого туда приехала маленькая Олечка Бунеева. И что б Ирочка была счастливая и держала в руках розовый пакет с платьем, а Олечку продавщицы бесплатно угощали мороженым – самым вкусным мороженым в её жизни… А рядом бы стояла Олечкина мама… И что бы всё ещё было впереди и это всё было хоть немножко другим… Но всё равно розовым.
ЖЕЛАНИЯ
Сначала Она хотела шаурмы и пива. Потом в кино и на самом интересном месте в туалет. Он покорно вывел Её из кинозала и ждал у туалета, держа в руках недоеденную шаурму и недопитое пиво. Через два дня Ей захотелось в ночной клуб и Он повёл Её туда, хотя ненавидел танцы, сигаретный дым и громкую музыку. Под утро Она пожелала спать на Его постели, но что б Он к Ней не приставал. Проснувшись, Она потребовала совсем наоборот. После «зачем ты это сделал?» Она попросила отвезти Её в хороший ресторан, где заказала салат «Цезарь», колечко с серёжками Себе и Своей маме, 350 грамм «Хенесси», стиральную машину, свадьбу на 200 человек Её родственников и что б там пел Дима Билан. Или, пожалуйста, Его любимый Элвис Пресли, Ей всё равно. После свадьбы Ей захотелось в Милан за новой сумочкой, поменять мебель, спать, стать певицей «как эта чёрненькая», в Париж просто так, три тысячи евро, в Лондон по магазинам, отдохнуть, «мама будет жить с нами», шубы «не в чём пол-Москвы ходит», джакузи, «отстань, я устала», пять тысяч евро, «я смотрю сериал!», красной женской машинки и ребёночка, «но что б не кормить грудью, я всё-таки певица». Потом покраситься, сто тысяч евро можно в долларах, «познакомься, это мой новый продюсер», сделать маникюр, «позовите сюда главного менеджера!!!», что б колледж был элитный, спать, «представляешь, я её опять разбила», нарастить ногти и отдохнуть в Италии без Него, к тому же у Неё там съёмки. Дальше шли изменить форму носа, купить новую квартиру, «я что, дура, на этом ездить?», коттедж, яхта, «я не буду жить в этом сарае!», что б Он замолчал, спать, свой салон красоты, омоложение в Швейцарии, «как дела у ребёнка?», дом в Ницце, что б Он уволил эту сучку, «фу, опять Альпы», пора делать подтяжку, «вы что, не знаете, кто я такая?!!» и новая машина с шофёром. А однажды, между Гоа и модной собачкой, Она вдруг сказала Ему: «Милый, мы столько лет вместе, но ты ни разу меня ни о чём не попросил… Может, у тебя есть какое-нибудь желание? Если оно не сексуальное и не «свари пельмени», я его выполню». Он кивнул и ответил: «Я хочу, что б нас похоронили на разных кладбищах».
Через три года, после тяжёлой и продолжительной жизни, Он наконец снова стал счастливым человеком.
ИНТЕРВЬЮ
Писателя Хвостогривова, автора популярных воспоминаний о своих встречах со знаменитыми людьми, трудно застать дома, в тиши рабочего кабинета. Вот и на этот раз наш корреспондент наткнулся на него в подмосковной Балашихе, на презентации точки по торговле бахчевыми. Г-н Хвостогривов с радостью согласился ответить на несколько вопросов, заметив при этом, что вообще-то он прессу не жалует.
Корр.: — Г-н Хвостогривов, вы известны читающей публике прежде всего как автор замечательных мемуаров. Вы действительно общались со всеми людьми, о которых пишете?
Х.: — Я не общался. Я с ними дружил. И с Иосифом, и с Никитой, и с Лёней… Мы были одна компания, вместе выпивали, дрались, играли в футбол, ухаживали за девушками — тогда это было модно. Я и писать начал только для того, что бы оградить этих людей от так называемых «друзей», от тех, кто делает деньги на святых именах. В книге «Мой Высоцкий» я много пишу об… не знаю, как их и назвать-то. Например, некто Влади. Да она с Высоцким не была даже знакома, мне Володька сам говорил! Он очень любил меня, ведь я — сейчас об этом уже можно говорить — автор почти всех его песен. И «Баньку», и «Охоту», и… и другие его песни написал я, Володя просто перепел их, я ему разрешил. Он очень тогда нуждался в деньгах. Так же, как и Леннон, об этом я написал в книге «Мой Леннон». Я, кстати, был женат на его сестре.
Корр.: — Почему же вы скрывали это?
Х.: — Причины я раскрыл в книге «Мой Есенин». Сейчас об этом уже можно говорить — я ведь очень много стихов подарил Серёжке, и про пальцы в рот, и чего-то там про живую старушку и… и другие его стихи. Он очень тогда нуждался в деньгах. Молодые мы были…
Корр.: — Но ваше имя практически неизвестно широкой публике…
Х.: — Недавно я написал книгу «Мой Ленин», там я как раз размышляю над этим. Ильич многое дал мне, но в первую очередь он научил меня скромности. Я в долгу не остался и — сейчас об этом уже можно говорить – ещё в марте надиктовал ему «Апрельские тезисы». Он очень тогда нуждался в деньгах. Нас познакомила Крупская, я в то время был женат на её сестре.
Корр.: — С кем ещё вы были знакомы?
Х.: — В книге «Мой Пушкин» я пишу об этом. Ван Гог, Чайковский, Булгаков, Шаляпин, Яшин, Фишер… Мы были одна компания, вместе выпивали, дрались, играли в футбол, ухаживали за девушками – тогда это было модно. Петька Чайковский, правда, этого не знал и ухаживал за мальчиками, сейчас об этом уже можно говорить. А в футбол лучше всех играл Ван Гог, однажды в пылу борьбы ему даже оторвали ухо… Помню, как я учил Фишера играть в шашки – он потом, и это известный факт, стал чемпионом мира… А как гениально Шаляпин пел сочинённые мной романсы — и «Баньку», и про пальцы в рот, и… и другие мои романсы. Он очень тогда нуждался в деньгах. Я, помнится, в то время был влюблён, посвятил любимой девушке стихотворение «Я встретил Вас…», Сашка Пушкин увидел, выпросил… Молодые мы были…
Корр.: — А много книг вы написали?
Х.: — Да, и об этом я рассказал в своей книге «Мой Наполеон». Мы ведь дружили с Боней с детских лет, много разговаривали, спорили… Помню, как я отговаривал его идти войной на Россию, сейчас об этом уже можно говорить… Чем закончился этот поход, можно узнать из моей книги «Мой Кутузов». Наполеон, кстати, всегда нуждался в деньгах. Я был женат на его сестре.
Корр.: — С Кутузовым вы тоже встречались?
Х.: — Да, с Мишкой мы были, как в поговорке — «не разлей водка». Сейчас об этом уже можно говорить. Помню, я звал его «адмирал Нельсон», уже не знаю, почему. Когда я рассказал об этом самому Нельсону, он очень смеялся, хотя постоянно нуждался в деньгах. Молодые мы были…
Корр.: — А сколько раз вы были женаты?
Х.: — Много. Об этом я пишу в своей книге «Моя д’Арк». У нас была огромная, всепоглощающая любовь, но она — сейчас об этом уже можно говорить — трагично оборвалась, сгорела… Я не виню Жанну, это были счастливые годы, но, мне кажется, она больше нуждалась в деньгах, чем во мне. В книге «Моя Клеопатра» я более глубоко раскрываю тему женского… непостоянства, скажем. Кстати, после смерти Клёпы я женился на её сестре.
Корр.: — И последний вопрос – ваши планы…
Х.: — Я заканчиваю новую книгу воспоминаний под названием «Мой Христос».
Корр.: — Вы…
Х.: — Да. Сейчас об этом уже можно говорить — я был женат на его сестре. Молодые мы были…
Проза @ ЖУРНАЛ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ И СЛОВЕСНОСТИ. — №7.- июль. — 2014