Галина ТОМИЛОВА (Томск)
«Я ПРИЕДУ НА БЕЛОМ КОНЕ…»
* * *
Невесть отчего возникла печаль,
Тоскует метель за окном,
Быть может, по мне взгрустнули друзья,
Иль ангел коснулся крылом.
Метель за окном, в порывах тугих
Неистовство прожитых лет,
Неистовство чувств, не видно ни зги,
Мой ангел, ты здесь или нет?
Метели свирель, в ней скрытая весть,
Печаль или радость моя,
Я слышу тебя, мой ангел, ты здесь!
Иль все — же взгрустнули друзья…
* * *
В дебри углублялись долго
В царство огненного Змея
Вверх по славной речке Белой
Шли по самый пояс вброд
А потом нам долго снилось
Будто шли мы не по пояс
А по самому по верху
Чуть касаясь белых вод.
Змея так не повстречали
Только было ощущенье
(Дело было жарким летом)
Что, порою, мы горим
И река тогда парила
Охлаждала, охраняла
Чтобы Змей не повредил бы
Нас дыханием своим.
Повстречали же Царь-рыбу
По пути нам было с нею
Только поняли не сразу
(Мы не знали про цариц)
А потом нам долго снилось
Как в руках ее держали
И как билось ее сердце
Как кричали стаи птиц.
Возвращались поздней ночью
Звезды падали на воду
И река опять парила
Как парное молоко
И такое ощущенье
Что мы так и не вернулись
И до дому, как и прежде,
Безвозвратно далеко.
* * *
Не бывает ненужных людей,
Не бывает безвестных имен,
Все мы лучики чьих-то идей,
Отраженье минувших времен.
Продолжением рода людей –
В наших жилах горячая кровь,
И рожая стихи и детей,
Множим мы родовую любовь.
Выше званий, регалий и благ,
Завещаньем на все времена,
Как живой и трепещущий стяг,
Мы несем и храним имена.
Но превыше имен и идей –
Человек к человеку – народ,
Уважая, друг в друге людей,
Мы храним человеческий род.
Из сборника «Моя крылатая душа»
(Цикл «Земная женщина»)
Душа женщины
О, избавления час настал,
Огонь подступает к стопам,
И крик прощальный исторгли уста,
И боли нет – пустота.
И лица вокруг, еще вокруг:
Сквозь пламя – единый лик,
И лес заломленных в муке рук,
И не исторгнутый крик.
Еще мгновенье: и пламени жар,
И пепла горсть – подо мной,
И стала огромной душа, как шар,
Огромной, как шар земной.
И тени внизу, и страх, как спрут, —
Не пожелать и врагу,
О, я попрошу, и вас спасут,
Я помогу, помогу!
Восторг нестерпим: парад планет
Вселенским костром – надо мной,
Я вашей частицей лечу на свет,
Огромной, как шар земной.
* * *
Я приеду на белом коне,
Впрочем, женское ли это дело,
Но мужчиной не стать уже мне,
Даже если бы я захотела.
Крепко помня, себе не во зло,
Про заветное: «куры — не птицы»,
Я не сяду в чужое седло,
Прилечу я на белой орлице.
Без узды, без стремян и подпруг,
Покружусь, задыхаясь от воли,
Опущусь, обнимая подруг,
Преклонюсь перед женскою долей.
И пойму, что свобода не в том,
Чтоб кружить одинокой орлицей,
А чтоб высветлить собственный дом,
И чтоб было к кому приклониться.
Если ж воля, то — воля вдвойне,
Когда доля такая случится,
Пусть мужчина на белом коне,
Ну а женщина рядом — орлицей.
* * *
От любви хорошею, расцветаю,
Как нежный алый цветок,
Ах, если б смогла я дойти до края,
Ах, если б ты мне помог.
Ах, если б ты вышел мне навстречу,
Надежду на встречу даря,
Смогла б я поверить, что светит не вечер,
А утренняя заря.
И руки раскинув, тебе внимая,
На самом конце концов,
Почувствовать — ветер меня обнимает,
А солнце всходит в лицо.
И алый цвет мне станет знаком —
На самом конце видней,
Что раньше когда-то росла я маком
Среди замшелых камней.
А ты тогда был просто ветром,
Гуляка и вертопрах,
Не в силах расстаться с цветком заветным,
Ты поселился в горах.
И так отчетлива эта память
Подспудным огнем в крови,
Что хочется петь, и хочется плакать,
И хорошеть от любви.
Из сборника «Моя крылатая душа»
(Цикл «Исповедимые пути»)
* * *
Зима источилась капелью,
Бесснежные дали пусты,
Расцвечены бледной пастелью,
Леса предпасхально чисты.
-Пора мне, — душа обмирая,
Тоскует птенцом у окна,
-Пора мне в родимую стаю,
И я предвоскресно бледна.
А ты обо мне не печалься,
Я цветом живым наберусь,
Вернусь бирюзовою чайкой,
Лазурью в тебе отзовусь.
Печаль отпусти вслед за мною,
Подобная светлой судьбе
Она, напитавшись весною,
Голубкой вернется к тебе.
Туманятся очи от муки,
-На что без тебя я годна,
-Не плачь, слезы к долгой разлуке,
И помни, что ты не одна.
Настанет пора золотая,
Плодами наполнится лес,
Стихов разноцветною стаей
К тебе мы вернемся с небес.
* * *
Пошли мне, Боже, благодать —
Не вспоминать, но помнить,
Почтить, воздать, но продолжать,
Не подпевать, но полнить,
Струи живительных ключей,
Замусоренных было,
Песком струящихся речей
Зыбучих и унылых.
Пошли мне, Боже, жить и быть,
И плакать над стихами,
И век Тебя благодарить
За то, что Ты — над нами.
* * *
Пойдемте со мной в даль светлую,
Вот вам рука,
Там вечно царит безветрие
И облака
Упруги, как крылья лебедя,
Нежны, как шелк,
А совесть и милосердие
Имеют толк.
Здесь совесть и милосердие
Имеют толк,
Здесь бархатные созвездия,
Дожди, как шелк,
Слова, высоко парящие
Делам под стать,
До светлого настоящего
Рукой подать.
Пойдемте со мной в даль светлую …
Из сборника «Моя крылатая душа»
(Цикл «Открытая истина»)
* * *
Если чувствовать, слова приходят сами,
Из весны, из неба, в добрый час,
Необыкновенными камнями
Нижутся за жемчугом алмаз.
Бирюзой, рубином, изумрудом
Заиграют, тронешь их едва,
Становясь обыкновенным чудом
Дорогие русские слова.
Слово за слово, что золото червонно,
Драгоценным быть в веках привык,
Он блистает царскою короной
Над Землею русский мой язык.
Галина Томилова сама о себе:
Меня зовут Галина Томилова. Родилась я в сентябре ясной ночью, когда луна стояла в зените, но уже вступил в свои права день Веры, Надежды, Любви и матери их Софии.
Вскормили и воспитали меня мама и папа, бабушка и дедушка, тетя Нина, а также река Кама, клюквенные болота и старое русло Камы, которое почему-то называлось Истоком.
Местность эта сплошь колдовская и по сию пору, так как заселена удивительным, светлым народом – православными язычниками коми-пермяками. Частица их магической крови течет и во мне, за что я благодарна судьбе, так как более естественного состояния пребывания в природе и обращения с ней как со своим продолжением, светлым пониманием стихий и умением вступать с ними в контакт, я не встречала более нигде.
Вот так жила-была, подрастала вместе с соснами, которые были посажены в тот же год, что я родилась, вокруг больницы, в которой родилась и я, и которые, к сожалению, сейчас вырубили и построили улицу, но здание больницы все то же, как и той ясной ночью, когда луна была в зените.
А, выросши, с большой тоскою, но и с огромной верой, что вернусь обязательно, оторвалась от сосен и Камы, от мамы и поехала учиться на геолога. Но так пришлось, что вернулась в реальности туда всего два раза, а в нереальности живу с этим ежесекундно.
Впереди светился средний Урал с синими горами и первыми кострами, с неистовством и сладкой безнадежностью первой любви, радостью познаний и зарождением дружеских связей — которые навек. Все так и было, и так и есть – и все это прекрасно.
А вот тут и начинается самое трудное, потому что после окончания учебы и распределения для меня начался Горный Алтай, а трудное – потому что ни выразить, ни описать, ни с какой даже сотой долей достоверности его невозможно, потому что ни есть в земном обращении ни слов, ни интонаций, ни нот, ни красок, чтобы возможно было хоть капельку прикоснуться к возможности передачи того чувства, которое живет там и вливается во всех кто бывает там – в кого — больше, в кого – меньше, кто, сколько только может взять и имя этому чувству – любовь, та самая любовь, которая есть Бог.
А теперь в реальности Томск, боготворимый многими и многими поколениями, родившимися, учившимися, женившимися, жившими здесь и умиравшими, приходящими и уходящими.
И я благодарна городу за то, что он, именно он, дал мне возможность хотя бы едва-едва прикоснуться словами к тому, что я привезла сюда в своей душе и осознать ту радость и любовь, которая «никогда не перестает» и которыми, в надежде быть услышанной, я хотела поделиться.
Вот и вся моя автобиография, которая, к счастью, еще длится…