Борис Рейфман (Москва). Маленькая пьеса и три стихотворения

Борис РЕЙФМАН (Москва)

Борис Викторович Рейфман (1955), кандидат культурологических наук, киновед, философ, литератор, лауреат Всесоюзной литературной премии «Глагол».

Публиковался  в ж. «Звезда». Автор поэтического сборника «Свет дневной и свет вечерний» (1999). 

С 1986 по 1991 гг. Борис Викторович учился на сценарно-киноведческом факультете Всероссийского государственного института кинематографии им. С.А. Герасимова. В эти же годы одновременно руководил клубом любителей кино «Ракурс» г. Глазова, писал пьесы и сценарии к театральным постановкам, стихи ко многим песням спектаклей Глазовского театра «Парафраз».

Постоянный автор «Журнала литературной критики и словесности»:  Провинция и провинциальность«Сказка о новогодней игре» 

В настоящее время работает в НИИ киноискусства (Москва).

МАЛЕНЬКАЯ ПЬЕСА И ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ

Волк

(маленькая пародийная пьеса в пяти действиях, сочиненная по мотивам английской сказки «Три поросенка» ко Дню театра 1985 года для глазовской театральной студии И.В.Маслова и опубликованная в 2001 г. в московском репертуарном театральном журнале «Я вхожу в мир искусств»)

 

Действие первое. Бытовая драма с небольшим тяготением к музыкальной мелодраме.

 

Звучит песня «Без меня тебе, любимый мой …» в исполнении Аллы Пугачевой. Действие происходит в волчьем жилище в английском лесу.

Появляются Волк и Волчица.

 

Волк.

Все, леди, все, покончено навек

С теченьем мутным серых волчьих будней.

Что может быть тоскливее и скудней,

Чем жить в лесу, где рыщет человек!

 

Волчица.

Но, милый сэр, ведь Вам не по летам

Стремиться к жизни новой. Ну, куда Вы?

 

Волк.

Ах, леди, полноте, взгляните, волкодавы

За мной давно уж мчатся по пятам.

Скажите, ну какой же будет толк

С охотником столкнуться мордой к морде.

Я буду прямо, как Альберто Сорди,

Большой, смешной, печальный, только Волк.

Того не лучше – лапу до кости

Порвать стеклом бутылки из-под виски.

Ах, леди, в здешней жизни много риска.

Не может слишком долго мне везти.

 

Волчица.

Куда же Вы? А как же волчий долг?

Без нас везде Вам будет жизнь не слаще.

Кто завтра зайца в логово притащит?

К тому ж волчатам нужен папа-Волк…

 

Волк.

Все зайцы, зайцы! Зайцы на обед,

На первый завтрак, на второй, на ужин.

На сером свете, кажется мне, хуже

Зайчатины и пищи вовсе нет.

Когда ж судьба захочет поднести

Козленка, ради обновленья пищи,

Мгновенно семерых тебе припишут.

Ах, леди, я решил от Вас уйти.

 

 

Действие второе. Психологический детектив с элементами социальной драмы.

 

Действие происходит в соседнем английском лесу.

 

Волк. В лесу соседнем заново начать

Решил я жизнь. И стал я санитаром.

Больным лосям, оленям слишком старым

Я должен был страданья облегчать.

Со мной несли врачебный этот груз

Один эсквайр с молоденькой подругой

И злобный незадачливый зверюга,

Брюзга и циник, кажется, француз.

 

Рядом с Волком появляются Эсквайр, его подруга и Француз. Вся компания рассаживается, образуя некое подобие советской кинематографической версии английского аристократического семейства.

 

Волк.

Уставшие от тяжкого труда,

Под утра мы садились у камина.

Лосятину жевали, оленину …

И вот однажды …

(Обращается к своим коллегам: Эсквайру, его подруге и Французу.)

          Право, господа,

Сегодня превосходный просто день …

 

Эсквайр.

Отличная, прекрасная погода …

 

Подруга.

И солнце на вершине небосвода,

А вместе с тем присутствует и тень …

 

Эсквайр (обращается к Волку).

          Сэр, кстати, Вы слыхали, что сэр Лис

У общества Медведиц-пуританок

На днях купил сто штук консервных банок

И сделал превосходнейший сервиз.

 

Волк.

Грядет реформа сервиса берлог.

Хотя все это непростое дело …

 

Подруга.

Взгляните, сэры, небо потемнело.

Сейчас в лесу, пожалуй, будет смок.

 

Подруга Эсквайра делает глоток вина и умирает.

 

Волк, Эсквайр, Француз (хором).

             Миледи?!!!

 

Эсквайр (после небольшой паузы).

 

Что пишут? (Разворачивает газету.)

Просто ужас! Соловей

Склевал червя! Нет, это не годится!

Нам нужно по-английски всем трудиться,

По принципу «лежачего не бей» …

 

Эсквайр делает глоток вина и умирает. Волк и Француз в замешательстве смотрят друг на друга, затем на Эсквайра.

 

Волк и Француз (вместе).

Сэр?!!!

Француз (после небольшой паузы, с французским акцентом).

             Я ненавижу этот соловьи –

Все песни пой и вверх, а сам так мелок.

Я ненавижу этот рыжий белок –

Все лезут више. О, как се ля ви!

Какой-такой меня попутал бес

В ваш край приплыть, где каждый вор и ворка,

Где англицкий ваш этот поговорка:

Нужны два щепки, а рубят весь лес …

 

Француз делает глоток вина и умирает. Волк озадаченно смотрит на него.

 

Волк.

Мусью?!!!

Отравлены все кем-то наповал.

Средь нас один убийцей оказался.

Все умерли, а я в живых остался …

Убийца я?!! … Но я не убивал!

Расследую еще раз все. Итак,

Убиты все, в живых остался я лишь.

И как на ситуацию ни взглянешь,

Убийца – я! Неужто это так?!!

Где зеркало? Хочу взглянуть на лик

Убийцы и в глазах его порыться.

А может быть мне лучше будет скрыться?

Прощай, Уэлс! Плыву на материк!

 

 

Действие третье. Героико-романтический мюзикл.

 

Действие происходит на бриге.

 

Волк. Прощай, прощай, родимая земля,

Оплот любви, традиции и веры!

Под видом очень крупной крысы серой

На этот бриг сумел пробраться я.

Я с крысами был вежлив и учтив,

Не лез за всякой коркою с клыками,

С крысиными сошелся вожаками

И принят был в сплоченный коллектив.

 

Крысиный вожак.

Волками друг для друга иногда

Бывают люди, лютые от боя.

Для крысы же создание любое –

Такая ж крыса серая всегда.

Из бочки рома жгучего налей!

Черед веселья буйного и песни!

Чем легкое веселье легковесней,

Тем недругам придется тяжелей!

 

Крысы и Волк (поют песню на музыку М.Дунаевского к мюзиклу «Три мушкетера».

             Не уплывают крысы с корабля,

А, значит, кораблю пока – удача.

В нас капитан наш верит, вуаля,

Подальше все запасы свои пряча.

 

Пора, пора, порадуемся на своем веку,

С крысиным только ядом не спутать бы муку.

Пока, пока, по камбузу расставим мы дозоры,

Нам нужно быть все время начеку.

 

Волк.

И в этот миг корабль веселый наш

Вдруг как-то необычно закачало,

Что на морском жаргоне означало –

Пираты взяли нас на абордаж.

 

(Продолжается песня корабельных крыс.)

Готовьте к бою острые резцы,

Нам вражеские крысы – не преграда!

Смелей вперед, в атаку, храбрецы!

Пиратские припасы нам награда!

Пора, пора, порадуемся на своем веку!

С крысиным только ядом не спутать бы муку.

Поба, поба, побаивается нас неприятель

А значит, быть резцам в его боку.

 

Волк.

Но силы оказались неравны.

Враги две трети наших быстро съели,

А те из нас, кто чудом уцелели,

К исходу битвы были пленены.

Ужаснейшая казнь меня ждала.

Но провиденье вовремя явилось –

В меня креолка юная влюбилась

И жизнь мою от гибели спасла.

 

Волк и Креолка поют дуэтом.

 

Волк.

Миледи, развязали Вы меня,

Но новые опутывают путы –

Меня огонь любви сжигает лютый,

А я ведь Волк – я так боюсь огня!

 

Креолка.

Могла ли я несчастнейшая знать,

Что встречусь здесь с таким красивым Волком.

(Обращается к Волку.)

Клянитесь, сэр, что юную Креолку

Вы будете все годы вспоминать …

 

Волк (после любовной паузы).

Во тьме не разглядел я чудный лик.

Была миледи крысой иль волчицей?

Увы, мне нужно было торопиться,

И я, нырнув с борта, покинул бриг.

 

Появляется Акула.

 

Акула (обращается к Волку).

Good morning, сэр! Полиция и суд,

Морская служба и береговая

В убийстве Вас давно подозревают.

Констебль Акула, так меня зовут.

 

Волк (Акуле).

Я плаваю, констебль, как поплавок,

И Вам не затащить меня в пучину!

(Зрителям.)

            Бой был жесток, спасли меня дельфины

И вынесли на этот островок.

 

 

Действие четвертое. Сатира.

 

Действие происходи на острове трех поросят.

 

Волк.

Очнувшись,встал на лапы я с трудом,

Ломило кости, мучил сильный кашель,

Глаза слепило мокрой снежной кашей.

Я весь продрог … и вдруг увидел дом!

О, хэппи-энд! Живые существа!

Впустите Волка бедного погреться!

Я очень болен, некуда мне деться.

Я весь продрог, я жив едва-едва.

 

Наф-Наф.

Нуф-Нуф, ты слышишь? Что за суета

На улице, там, возле нашей двери?

 

Нуф-Нуф.

Какого принесло еще к нам зверя?

Наш дом лишь для домашнего скота!

 

Волк.

Впустите же, меня всего трясет!

Хоть ноздри затыкай, да нету ваты.

Так жирненько … А!.. О!.. Так розовато

Оттуда поросятинкой несет.

 

Наф-Наф.

Ниф-Ниф, как будто вправду там шумок …

 

Волк.

Я голоден, я болен, весь пылаю!

 

Ниф-Ниф.

Все тихо, брат, собаки только лают.

 

Волк.

Впустите же меня, я весь промок!

 

Нуф-Нуф.

Тут, братцы, я подумал поутру …

 

Волк.

Впустите на часок хоть, полечиться!

 

Нуф-Нуф.

Как быть нам, если волк к нам постучиться?

 

Волк.

О, сжальтесь! А иначе я умру!

 

Наф-Наф.

Что думать тут? Впустили б мы его …

 

Волк.

О, запахи! Лишаюсь я рассудка!

 

Нуф-Нуф.

А если этот волк голодный жутко?

 

Волк.

О, бедное я волчье существо!

 

Ниф-Ниф.

Тогда б ему мы дали желудей.

 

Волк.

Нет мочи больше запах этот нюхать!

 

Наф-Наф.

А если съест, к примеру, он Нуф-Нуфа?

 

Волк.

Откройте дверь. Я Волк, а не злодей …

 

Нуф-Нуф.

Ну, что вы, нынче – овцы говорят –

 

Волк.

Откройте, завтра встану с петухами …

 

Нуф-Нуф.

Взаимопонимание с волками.

 

Волк.

И заплачу вам парочкой ягнят.

 

Наф-Наф.

Ниф-Ниф, ты слышишь, что за суета?

 

Волк.

Впустите же, скорей, откройте двери…

 

Ниф-Ниф.

Какого принесло еще к нам зверя?

 

Поросята (хором).

Наш дом лишь для домашнего скота!

 

 

Действие пятое. Драма отчуждения, переходящая в мелодраму, затем в мюзикл.

 

Действие происходит по-прежнему на острове трех поросят.

 

Волк (зрителям).

            Глухое отчуждение кругом.

Стена, стена … Напрасны все стенанья.

И не пробить барьер непониманья

Ни волчьим, ни свинячим языком.

Но есть труба! На крыше – дымоход!

Так пусть же будет подвиг вместо бегства!

И что с того, что мне известен с детства

Судьбы моей печальнейший исход!

 

Гром, молния. Свет гаснет, загорается. Все действующие лица выходят на сцену. Волка несут на поднятых руках.

 

Хор.

Какой герой! Он вылетел в трубу,

Сюжету посвятив свою судьбу!

Мы называли серым его часто,

А он лучом был света в нашей чаще!

Нам нужно в Книгу Красную природы

Навечно занести его породу!

 

Волчица.

Мой милый, где ж ты голову сложил?

 

Хор.

Шевелится! Он, кажется, ожил!

 

Волк оживает. Все участники представления поют финальную песню.

 

Песня.

Законы смешения жанров зубрил,

Как будто репризы нащупывал тему –

Глядел в небеса, лоб, споткнувшись, разбил.

Смотреть стал под ноги – наткнулся на стену.

 

Потом разбирался, где грех, а где смех,

Где слезы, где дождик, и в чем же растраты?

А время летело без всяких помех,

Поскольку, какие ж помехи крылатым!

 

Отмерило то, чего не миновать –

Все тонны ума и безумства все граммы.

Комедией стала себя называть

Суровая дама минувшая драма.

 

Знакомых актеров чуть-чуть попытал –

Что мыслят о жанровой сей круговерти? –

Пока режиссер, стиснув лоб, бормотал:

«Да где ж тут актеры? Тут прыгают черти».

 

Потом разбирались, где грех, а где смех,

Где слезы, где дождик и в чем же растраты?

А время летело без всяких помех,

Поскольку, какие ж помехи крылатым!

 

Опубликовано в журнале «Я вхожу в мир искусств (пьесы для детей и юношества)». № 7, 2002 г.

          

ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ

***

Я нюансы любил и оттенки,

Только в играх преследовал цели.

Мысли, даже припертые к стенке,

Без труда находили в ней щели.

И придумав другие скрижали

И другие окраины Рима,

Мои мысли играть продолжали

Иронично, бесстрастно, терпимо.

Но, как видно, была лишь прологом

Эта призрачность мира цветного,

И сюжет о едином и многом

В пору варваров Рима любого

Перестал быть старинной цитатой

Про борьбу между духом и телом,

Про игру барельефов и статуй.

И ареной стал мир черно-белый.

 

Флюгер, или Сказка про культуролога

Улицы эти пустот и симметрий создатель

Сбил аккуратно в бочонок и сам в нем повис,

И, как дитя, улыбаясь, вертел иногда указатель

На обязательный Верх и такой же незыблемый Низ.

 

Вскоре пустоты наполнил он памятью, чтобы

Гирьками запахов милых и прочих нетленных следов

С универсалиями высоколобых

Уравновесить возделывание личных садов.

 

Символом тайны – неведомой внешней природы –

Стали бессмертные образы крышки и дна –

Мирроточенье янтарными каплями меда,

Властные смыслы подтеков рассола и пятен вина.

 

В дни, когда Флюгер менял сквозняка направленье

И монотонно скрипел на священной оси,

Кто-то – по старой привычке – поймать дуновенье

Тщился наивно, а кто-то шептал: «Упаси».

 

Я же, в ряды группируя значений оттенки —

Меда, рассола, вина — со своим сквознячком

Накоротке полз по ладно сколоченной стенке

Или искал ее стыки, на Флюгере сидя верхом.

Про бунтаря

Когда крадется немощь к старым драмам

И по зубам роль тигров лишь пижамам,

Слывет бунтарство лучшим из лекарств

От действия прокисших государств.

Да вот беда – дороги к нашим Храмам

Все те же поутру после бунтарств.

 

В начале Дел, продукт эпохи славной,

Бунтарь наш чист и сердцем и умом.

Потом продукт становится дерьмом.

А в смысле переносном и прямом

Быть чистым для дерьма – вопрос не главный.

 

Главней, конечно, наше естество –

Ну, то есть, при любом изничтоженьи

Бацилл и прочей нечисти броженья

Работать нужно на опереженье,

Но не опережая status quo.

 

Чтоб гордо – после всех tabula rasa[i]

Мы восклицали: «Та еще зараза –

Что ЕЙ по барабану – НАМ отпад!

Хоть Слово изначальное, хоть Фраза –

Курилка жив! Опять ПОЛУраспад!»

 

Господь дал меру Робинзону Крузо,

Чтоб знал он, ЧТО есть горнему обуза,

Рассчитывая дольнего предел.

А наш – удел свой мысля как надел –

Из дола своего с аршином пуза

Взбирается на горний передел.

[i] tabula rasa – чистый лист; с чистого листа.

 

Проза и поэзия @ ЖУРНАЛ ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКИ И СЛОВЕСНОСТИ, №6 (июнь) 2013 года.