“Ближний круг”
Так назвали свою литературную группу рязанские литераторы
Елена Бартенева,
Валентина Бондаренко,
Нурислан Ибрагимов,
Константин Паскаль
Рубеж веков – время особых ожиданий, неожиданных открытий и новых имен. Глубокий кризис, постигший отечественную литературу в минувшее “шоковое” десятилетие, кажется, постепенно проходит. Зреют новые литературные силы. И проявляется характерная для России и вполне закономерная тенденция – постепенно литературная жизнь перемещается из столиц в российскую провинцию. Обосновывается в той самой глубинке, — а во глубине все и сохраняется, — которая в духовном отношении более устойчива, чем восприимчивые к сомнительным благам мегаполисы.
В российскую поэзию “новой волны”, “поэзию рубежа” влились сильные поэтические лидеры этой самой глубинки. Начали складываться новые сообщества литературных единомышленников. Так появилась на Рязанщине, в поэтическом сердце есенинской Руси, новая плеяда молодых талантливых поэтов, объединившихся недавно в литературную группу “Ближний круг”. Собрались в круг члены Союза писателей России, недавние выпускники Высших литературных курсов при Литературном институте им. Горького — Нурислан Ибрагимов, Константин Паскаль, Валентина Бондаренко и молодая поэтесса Елена Бартенева.
Стихи поэтов “рязанской плеяды” уже обратили на себя внимание столичных литературных изданий и авторитетной критики. Поэт без исканий невозможен, и сегодня “Ближний круг” пытается постичь труднейшее сочетание – соединить в своем творчестве современное художественное мышление и незыблемые духовные постулаты национального бытия.
О. Воронова, доктор филологических наук, профессор Рязанского и Московского педагогических университетов.
На фото (слева направо): В.Бондаренко, Н.Ибрагимов, К.Паскаль, Е.Бартенева
Елена БАРТЕНЕВА
* * *
Консервирую компоты:
Горсти черных спелых вишен
Заливаю в потных банках
Обжигающим сиропом
И лишаю кислорода,
Туго ввинчивая крышки.
Неужели в целом мире
Так никто не догадался
Консервировать любовь?
В пору авитаминоза
Было б очень даже кстати
Этим горько-сладким ядом
В одночасье отравиться…
Затонувшая лодка
Мою затонувшую лодку
Качают прибрежные волны.
И ветер играет на флейте
Забытую песню любви.
И чей-то зовет меня голос,
Тревожною радостью полный
Из окон, распахнутых в небе,
Откуда не видно земли.
Я белое платье надену
И выйду на берег высокий,
Кольцо обручальное с правой
Руки осторожно сниму…
Чтоб больше не маяться в мае,
Я брошу в речную осоку
Свое потускневшее счастье
И новую долю приму…
И стану я птицею белой
С душой окрыленной, свободной,
И крикну на зов поднебесный
Влюбленному сердцу: “Лечу!”
И пусть затонувшую лодку
Качают прибрежные волны,
И ветер случайно задует
Забытую в доме свечу…
Валентина БОНДАРЕНКО
* * *
Решиться ли –
мыслями,
или несмелой рукой
нарушить твой тонкий,
такой ненадежный покой,
летящий на легких пуантах
ресниц твоих?
Стоит ли верить
подсказкам,
которые
щедро нашептывал ветер,
шпаргалке,
которая
перышком в руки слетела,
словам,
что кричала
листва на ветру оголтело?
Не выйдет ли так,
что решенье не станет ответом
и ты вдруг уйдешь,
как туманы рассветные
летом
уходят бесследно:
печальным виденьем,
скитальцем,
иль вдруг улетишь
стрекозой из разомкнутых пальцев,
оставив ладоням
прозрачных подкрылков слюду?
Так стоит ли
произносить
это слово –
люблю?
* * *
Сергею Щученко
Словно в реки, впадая в руки,
Словно корни, сплетая пальцы,
Облекая дыханье в звуки,
Мы уходим от провокаций
Ирреальности, что за этой
Сценой ждет своего антракта,
Чтоб толпиться в дверях буфета
В предвкушенье второго акта…
Выбирая опять мишенью
За окном карамельный сколок,
Продолжаем свое скольженье
Без преград, запятых и скобок,
Между строк основного текста
Мемуаров, эссе и былей,
Заполняя пустое место
Легкой дрожью небесной пыли,
Осыпающейся с ладони
При малейшем ее касанье
В талый снег, что питает корни,
В листья, что облетают сами…
* * *
Да, это было, хочешь или нет.
И, что б ни доносили злые толки,
Лишь для тебя горел в окошке свет –
Огонь свечи, застенчивый и долгий.
Как я любила! Господи, прости!
Безмолвно, безнадежно, безответно!
Но странников, сбивавшихся с пути,
Впускала в дом свой от дождя и ветра,
Им душу раскрывала, не тая,
Смеялась и дарила поцелуи…
Во всех грехах виновна! Только я –
Твое не повторяла имя всуе.
Они ушли – куда-то, где их ждут.
Терялись имена в неярком свете,
Летели годы с быстротой минут,
Сменялись дни с тягучестью столетий,
Блуждали по болотам огоньки,
Где путников следы давно остыли…
Я чувствую касание руки.
Но – свет погас.
И я не знаю – ты ли?
Нурислан ИБРАГИМОВ
Долгое эхо
Есть грустная царственность жеста в порывах осеннего ветра
Над храмом березовой рощи листвы затухающий звон.
Равнинное долгое эхо последнего звука привета…
Озера, холмы и овраги — свидетели горьких времен.
Здесь раньше лелеяли люди свои сиротливые души,
Искали забвенья поэты, монахи молились богам.
И дикие лошади мчались, прижав шелковистые уши,
Судьбу доверяя природе и жизнь доверяя ногам.
Здесь нет ни креста, ни могилы: никто не заметил потери.
Лишь ветер и долгое эхо шумят голосами эпох.
И в храме березовой рощи ни крыши, ни окон, ни двери.
Природа сама в нем и житель, и странник, и грешник, и Бог.
Поколение
Вот и состарились слегка мы.
Пропели молодость, прочли.
Но даже лучшими стихами
Так никого и не спасли.
Не сберегли от унижений
Своей остуженной земли.
Не потерпели поражений,
Но и побед не обрели.
Во мглу, в холодную безбрежность
Уходит свет негромких слов.
И не достанет сил на нежность,
Раз не хватило на любовь.
Хорошо на войне
Хорошо на войне — ногу в стремя,
Меч на пояс и щит на плечо.
Но воюющим в мирное время
Нужно к этому что-то еще.
Может, голову чуть холоднее,
Шаг помягче на самом краю,
Может, сердце немного мертвее,
Чем у павших в открытом бою.
Здесь иная нужна тренировка.
Здесь оружие — подлость и лесть
И уменье выкручивать ловко
Мысли тем, у кого они есть.
Надо явным врагам улыбаться,
Научиться не спать до зари,
В цвет души плодоносной забраться,
Словно червь, и точить изнутри.
Брата с братом столкнуть,
друга с другом,
Меж соседей посеять раздор,
Как границу безжизненным плугом,
Общий наш распахать коридор.
И при всем этом — тайно, убого,
Власть безмерную лжи закаля,
Верить в чистого, светлого бога,
В купола его, в колокола
Константин ПАСКАЛЬ
* * *
Холодно. Теплее. Горячо! –
Детская забытая игра.
Положи мне руку на плечо,
Помолчи со мною до утра.
Мы с тобою жаждали вершин,
А нашли жемчужину в пыли.
Миллионы женщин и мужчин
Этими дорогами прошли,
И пройдут, наверное, еще
В поисках желанного тепла…
Холодно. Теплее. Горячо!
Просто я искал, а ты ждала.
* * *
Бросить все – наплевать и вернуться!..
Убедиться, что все как всегда:
Что по-прежнему капает в блюдце
Из разбитого крана вода,
Что все так же луна за окошком
Проплывает, нема и легка,
И домашняя сытая кошка
Сладко дремлет под песню сверчка.
Тишина деревенского дома.
Мерный шаг запыленных часов.
И такая разлита истома,
Что не нужно движенья и слов.
О, забытое царство покоя –
Остановка на бренном пути…
Но уходим и машем рукою,
Чтоб покой никогда не найти.