Данный материал перепечатан из литературно-художественного альманаха «БРАТИНА» (главный редактор Федор Черепанов, редактор Александр Фомин) №15, сентябрь, 2009, с.23-28
Андрей Углицких (Москва)
ЛИСТ ОЖИДАНИЯ
«…Для пациентов, которым срочно требуется пересадка, существует отдельный лист ожидания…»
«…Лист ожиданий от образования. В семинаре принимали участие учащиеся школы и родители учеников. Вот такие ожидания они сформулировали по отношению к школе…»
«- Бразильский кардиолог выступил с таким сообщением, кажется, в 2003 году… … Впрочем, наш арсенал методов поддержки больных, внесенных в «Лист ожидания», разнообразен…»
Из газет
***
Памяти глазовского поэта
Никиты Шагимарданова
Все мнилось: успею, приеду,
Окликну в вокзальной толпе,
Застану еще непоседу
Никиту… И вот — не успел…
О том, что не вышел из комы,
Что не состоялась культя,
В Москве услыхал от знакомых
Четыре недели спустя…
…Похожий на странную птицу,
Он странно меня провожал,
Когда я с Урала в столицу
Лет двадцать назад уезжал,
В ботинках скрипучих, неловких
Шагая со мной на вокзал…
Неправда, что умер от легких —
Он легкого в жизни не знал!
Был прост, как Никитино слово,
Тот путь до вокзальных вьюнков,
Под звон мелодичный подковок
Никитиных башмаков…
А может, причина сокрыта
В том, как он любил поезда?
Куда ж ты так рано, Никита?
Меня не дождавшись, куда?!
Стучат нынче где те ботинки,
В котором созвездьи сейчас?
Мы все мирозданья песчинки,
Короткая память у нас…
Нам помнятся больше детали,
Подробности, лоскутки:
Как птицы над нами кричали,
Как гулко ботинки стучали,
Как он наступал на шнурки…
Мы молимся каждому следу,
Который в душе уцелел…
…Все мнилось: успею, приеду,
Окликну… и, вот, не успел…
Кама
Никакое уже беспокойство,
Разгоняя большую волну,
Не отнимет у памяти свойства
Просветленно смотреть в глубину…
Ты приходишь все реже и реже,
Уходя — все светлей и светлей:
Это — свойство Больших Побережий:
Никогда не теряться во мгле!
Даже если к концу ледостава
Дело движется, к лютой зиме…
Есть у времени странное право:
Никогда не садиться на мель!
Даже если, для чьей-то угоды,
Скользкая, словно сало, шуга
Новых варваров новые орды
Выплеснет на твои берега!
…Как далек нынче ветреный стрежень,
Стержень нежности этот, во мгле!
…Ты уходишь все реже и реже,
Приходя — все светлей и светлей…
***
Закрывают венчики
К вечеру цветы…
Мальчик мой доверчивый,
Засыпай и ты!
Спи, родная вишенка!
Спи, как спит трава,
Перехожим нищенкам
Затемно вставать!
Но, пускай, про равенство —
Только звук пустой,
Завтра мы отправимся
В сказку шапито…
Там, от пота гречневый,
Тела кочергу,
Мальчик гуттаперчевый
Гнет на бис в дугу,
Офицеры с саблями,
Господа одни…
Сынка, приспосабливайся,
К жизни, как они…
…Сбудется пророчество,
Выйдешь во врачи,
Купишь, что захочется,
Только помолчи!
За столом с министрами
Будешь есть и пить,
Станешь знаменитостью…
Спи, мой хваткий, спи!
Пообвыкнешь, тыкая,
Пользовать народ,
Стетоскопом тыкая,
Страждущим в живот.
Выдержишь в учении —
Выстоишь в бою!
Спи ж, мое мучение,
Баюшки-баю!
Ты супругу дружную
Заведешь потом,
А меня, ненужную,
Сдашь в приютный дом…
Славно жить, остудушка,
Все к себе гребя…
Засыпай, иудушка,
Черт возьми, тебя!
***
А вчера никакого вина
Или пойла ячменного —
До того навалилась вина
За царя убиенного…
Может, зря? Он рулил без царя,
Крови, царствуя, пролил моря,
И поэтому — был обречен…
Больше жалко великих княжон,
Их румянец загубленный, девичий,
И калечного жаль цесаревича,
Душегубскую эту страну,
Не единственную, но одну,
Где во всех винных лавках вина
На прилавках под видом вина…
***
подполковнику-бомжу Трофимову
Жизнь к стенаниям глуха.
Телогрейка — не доха,
Голый мрамор — тоже,
Но и это — ложе!
Бомжем быть — удел вельмож.
В мраморной пустыне
Спит в метро полночном бомж,
Спит, как морж на льдине,
В царстве мраморного льда
Вспоминая ярко
Кандагар… Как им тогда
Было в танках жарко…
***
Читают в палате Рубцова…
Тяжелым читают больным…
И хочется, честное слово,
Почти позавидовать им,
Познавшим такие мытарства…
Дивятся врачи: «Вот так класс!
Ведь это стихи — не лекарства,
А действуют — лучше лекарств!»
***
У Татьяны Николаевны
Дети взрослые и внуки,
У Татьяны Николаевны
Вечерами зябнут руки.
Каково сидеть над книгами,
И какое это чтение,
Если, как скаженный, прыгает
Столбик ртутного давления?
Я Татьяну Николаевну,
Осторожненько, как птицу,
В кулаке зажав, подраненную,
Отнесу к себе в больницу,
Настоящую, бесплатную,
Где еще с Екатерины,
Лечат доктора палатные
Не болезни, а причины…
Посетителем не прошенным
Навещать больную стану я,
Приносить ей кашу манную,
И стихи читать хорошие…
***
Возле станции метро,
Словно прокаженная,
Спит она, со всех сторон,
Жизнью окруженная…
В снег страна огромная
До зимы оденется,
И на что, бездомная,
На кого — надеется?!
Может быть, сейчас вдвойне
Побирушке старенькой
Доченька поет во сне
Про цветочек аленькой?
Снитесь, снитесь, дальше сны!
Теплоход «Абхазия»,
Залит солнцем отпускным
В них до безобразия,
Чайки, встречные суда,
Волнорезы пенные
Мирные еще года,
Дни благословенные.
Вновь на дочке красный бант,
Сарафанчик простенький…
Кто же знал, что капитан
Сменится на мостике?
Ведал кто, до той войны,
Страшной, не обещанной,
Что увидят эти сны
Выжившие женщины,
Что, на всей земле одни,
Станут, дочек слушая,
Всхлипывать во сне они —
Грязные, опухшие,
Возле станции метро,
Как завороженные,
С четырех глухих сторон
Жизнью окруженные…
В ночном лесу
Что-то движется тайно, во мраке,
Там за кромкой когтистой небес,
Потому, что застыли собаки,
И все слушают, слушают лес…
Знать, такая уж наша планида!
Время ждать ниоткуда врага,
Коль костер, разгоревшись для вида,
Подымил, почихал и погас!
Нет, какие мы все простофили,
Разве смерть не красна на миру?
Может быть, просто ухает филин,
Иль деревья скрипят на ветру?
Сохрани нас, о Господи Боже,
Милосерднейший, и помоги,
Подсказав: ну на чьи так похожи
В темноте этой чьи-то шаги?