Андрей СМОЛИН (Вологда)
ОТ ИМЕНИ ПОКОЛЕНИЯ
Заметки о творчестве поэта Владимира Кудрявцева
Традиции вологодской поэзии обширны и многообразны. Стоит лишь назвать имена Н.Рубцова, О.Фокиной, А.Романова, В.Коротаева, С.Чухина… Как долго можно продолжать этот список! А что же смена? Есть пи сегодня на Вологодчине имена, которые могут (и должны) вызвать к себе интерес российского читателя? Да, есть. И мы представим лишь одного поэта «среднего» поколения, который, как нам представляется, работает на поэтической ниве достаточно успешно.
1.
— Он начинал свой путь в русской поэзии, как начинали, пожалуй, очень немногие в его поколении. Сразу с поэмы! Во всяком случае, первой книжной публикацией стали главы из «Подорожников». Потом, конечно, появилось много стихов лирических, гражданских. Но вот выход в свет поэтического сборника «Венцы» (Вологда, «Вестник», 1992) вновь заставил подумать о том, что этот поэт по преимуществу является эпиком – летописцем времени, в котором досталось жить ему и его сверстникам.
Не миновать теперь возврата в то время, когда Владимир Кудрявцев только искал тропинку в русской словесности. Тут мы просто обязаны вспомнить о «Подорожниках». Поэма теперь полностью опубликована в «Венцах». И вот какая особенность выявилась: она совсем не потерялась в приличном по объему сборнике. Наоборот, стала своеобразным камертоном всей книги.
Иду по дороге…
…Вдали, будто книжек потертых обложки,
Разбросаны крыши пустых деревень.
Я мысленно в них открываю страницы.
И в памяти вновь оживают они –
Такие простые и добрые лица
Такие далекие
Близкие дни…
Вихрь воспоминаний полностью овладевает лирическим героем поэмы. Даже ритмика стиха становится обрывистой, как при учащенном сердцебиении. «Едет с ярмарки народ, кто чего домой везет, кто горшки с росписью, кто конфеты россыпью…». Память выживает все новые картинки деревенской жизни, образы родных, односельчан. Покинутые деревни как бы оживают, становятся многолюдными, говорливыми, шумными. И каждый, читая «Подорожники», легко представит черты того старинного (даже канонического) уклада русской сельщины, теперь уж почти исчезнувшего…
Зачин поэмы настраивает читателя на тематику и образный ряд, который довольно добротно освоила русская поэзия 60-х — 80-х годов. Мы вспомнили о плеяде поэтов, которые пошли по пути Николая Рубцова, Алексея Прасолова, Анатолия Передреева, Станислава Куняева, Александра Романова… Размеры этого монолита оценить трудно. Но суть в одном: эти поэты через тему деревни или «грани между городом и селом» (Н.Рубцов), подталкивали нас к постижению исконной Руси, хранителем которой оставалось, конечно, в основном, крестьянство. В это время созданы многие произведения, которые останутся в поэтической истории двадцатого столетия. Но это, правда, не значит, что литературная молодежь тех лет во всем следовала предложенным образцам. Нет, каждый из молодых в меру таланта попытался дать собственное объяснение своего времени.
Чем в этом смысле выделяется Владимир Кудрявцев? Следуя (особенно на первых порах) образной и смысловой системе предшественников, он пытается не просто обозначить ориентиры духовного и поэтического роста, но и определить степень миропонимания себя в этой жизни. Это потребовало осмысления пути своего поколения от самых истоков, своеобразного воз вращения к началу себя, как личности. Слово «возвращение» тут ключевое. Такой мотив отчетливо слышен, например, у Николая Рубцова:
Я уплывал… все дальше… без оглядки
На мглистый берег юности своей
(«Отплытие»)
Вот и лирический герой поэмы В.Кудрявцева возвращается к истокам жизни и души. Зачем? Почему? Ну, первое и достаточно очевидное — мучит тоска по родной деревне. Без сомнения, очень сильное, всепоглощающее чувство! В той или иной мере его должен бы испытывать каждый совестливый человек, для которого «любовь к родному пепелищу» — не пустой звук. Но, к сожалению, автор не решился пойти дальше в объяснении поступков и помыслов действующего лица «Подорожников». Он, например, напрочь лишает его биографии! Нам остается догадываться: а что заставило этого человека (еще молодого) деревню покинуть? Чем он жил это время? Почему решил вернуться?
Автор, однако, вполне справедливо может возразить, что неопределенность биографии, «безликость» героя необходимы для показа его типичности в своем поколении. Таких, как он — великое множество! И ведь автор тоже типичен для своего поколения. Но, пожалуй, нас такое объяснение удовлетворить полностью не может.
Мы ведь помним, что наиболее массовый исход из русской деревни (последний по времени) произошел в нашей стране в конце 50-х, начале 60-х. годов. Урбанизация, а точнее почти принудительное перемещение крестьянства в город – значительно подорвало уклад русской деревни. Кстати, последнему поколению «детей деревни», к которому принадлежит и В.Кудрявцев, пришлось особенно тяжело. Оно успело запечатлеть сознанием ребенка образы и традиции русской сельщины, в период становления характера и обретения нравственной основы. Такая раздвоенность души повлияла на судьбы этого поколения по-разному, что мы еще увидим в творчестве В.Кудрявцева.
Тут, наверное, самое время узнать о биографии поэта. Он родился в костромской деревне Попово, в 53-м году. Места эти памятные. Известны тем, что здесь совершил подвиг русский крестьянин Иван Сусанин, пожертвовавший собой ради судьбы народа, государства. В.Кудрявцев, имея даже один такой пример перед собой, не мог остаться равнодушным к народной жизни, родной истории.
Но судьба повернулась так, что будущий поэт уехал в Ленинград, в университет, где стал журналистом. Работал на областном телевидение, возглавлял молодежную газету, был начальником областного управления культуры, но теперь вновь вернулся к тележурналистике… Биография В.Кудрявцева продолжается, но какие-то узловые моменты понятны. Он автор трех поэтических сборников.
Впрочем, не далеко ли мы ушли от лирического героя «Подорожников»? Вот он идет по родной деревне. И вдруг обнаруживает, что в покинутом с виду поселении, живут люди! «Звякнув цепочкой, залаяла звонко собака, услышав чужие шаги». Собака и должна не признавать чужого, а ведь наш возвращенец явился навестить человека близкого, почти родного. Помнится ведь ему, что Андрей Иванович Круглов был в старые времена хозяином справным, радушным, гостеприимным. Задушевного разговора, однако, не получается. В интонациях (да и словах) старика явствует очевидная обида на нынешние времена. И даже на соседей по деревне:
— Теперь мы живем
Осторожно,
С оглядкой.
— В чем дело, Иваныч?
— Не скоро поймешь…
А после добавил:
— Иные порядки,
Другая теперь
На селе молодежь…
Так стоило ли возвращаться? Автор, пойдя по пути сравнения: прошлое или настоящее — все время подталкивает читателя (и себя тоже) в сторону прошлого. Там большая определенность мироустройства, там традиции, там радость от общения с родными людьми… А ныне? А ныне все изменилось, и далеко не в лучшую сторону. Впрочем, мы несколько усугубляем настроение лирического героя поэмы. Преодолев заметное смущение, даже досаду, растерянность при виде родной, но запущенной деревни, он старается увидеть черты новой жизни. Например, с радостью отмечает, что у начальной школы галдят ребятишки. Значит, есть будущее у этой деревни. Да и сама деревня строится, обновляется. Это дало повод (напомним, что поэма писалась в начале 80-х годов) высказать по тем временам вполне разумный оптимизм:
И верю я снова —
Придет обновление.
И верю я снова —
Все наладится в срок.
К сожалению, даже такой осторожный прогноз не оправдался. Рухнула не только страна, образ жизни, но и многие надежды того поколения. Казалось бы, что дальше говорить? Автор «Подорожников» не оказался провидцем, не смог предугадать многое из того, чему мы стали свидетелями в последние годы. Но такое суждение не совсем справедливо. Мы все-таки должны понять, что возвращение к истокам, которое предпринял лирический герой поэмы, было ему необходимо не только в то время, но и сейчас. Ибо возвращение к своим корням помогает не сломиться духовно, иметь нравственную опору в судьбе. Не только конкретный человек слаб без такой опоры, но, как оказывается, и целое поколение…
2.
Обозначив эпическое начало в творчестве В.Кудрявцева, мы можем затушевать лирическую сторону дарования поэта. Сказав так, мы как бы обязуемся показать палитру поэтических возможностей Владимира Кудрявцева. А вот этого делать и ее хочется. Ибо есть убеждение, что излишнее «объяснение» поэзии — отвернет читателя от целостного восприятия стихов. Впрочем, без небольшого экскурса в творческую лабораторию поэта не обойтись.
Так вот, когда читаешь В.Кудрявцева, то ловишь себя на том, что поэт мало внимания уделяет форме стиха. «Метафористы» его бы в свой круг не приняли. Явственно ощущается прозаичность многих стихов вологодчанина. Так и хочется спросить: разве сложная поэтическая форма не позволяет передать все настроения лирического героя — выходца из крестьянской среды? Есть ведь над чем подумать!
Кажется мне, что в своем творчестве В.Кудрявцев идет от поэтики Н.Некрасова, А.Твардовского, Н.Тряпкина. Они ведь чаще, чем даже крестьянские поэты, например, Клюев, Ширяевец, Ганин старались обратиться не собственно к миру крестьянского бытия, не фольклорным началам в творчестве, а к показу деревни через ее социальные проблемы. Стремление быть максимально понятным и определяло в их творчестве выбор самых простых выразительных средств. Нельзя сказать, что В.Кудрявцев полностью следует этой традиции, но какие-то основные принципы такой системы он использует. А самое главное, что для него поэзия — возможность объяснить читателю свое миропонимание на примерах ярких, и может быть, достаточно тревожных. Для иллюстрации рассмотрим одно из стихотворений В.Кудрявцева, которое, между прочим, называется …«Мое поколение»! Поэт пытается рассказать о своих сверстниках. Впрочем, картина, не больно радужная получается:
Отпущенный век нам —
Печально короткий.
Век добрых и верных,
Но слабых людей.
Сгорало мое поколенье
От водки.
Томилось в плену
Скороспелых идей.
Какой там «метафоризм»! Все предельно обнажено, обострено. Это почти что приговор! Без права оправдания. Нет, постойте, можно ли так? Значит, ярлычок «потерянное», прилепившийся к этому поколению, совсем не случаен? Вопросы будут множиться. А автор, не желая останавливаться, добавляет новых красок в коллективный портрет своего поколения. «Мы славили стройки. Плодили почины. Мы бились за хлеб, за жилье и за сталь. Мы следствия путали часто с причиной, душой устремленные в светлую даль». Все верно? Вроде бы… А вот это? «…И, зная всю правду, мы правды боялись, хоть каждый уверен был в том, что не трус…).
Нет-нет, даже и продолжать не хочется. И спорить тоже. Но разве все так печально в жизни того поколения? Поэт, впрочем, и сам предупреждает, что «жалеть нас не надо! У нас еще хватит и воли, и сил. Хоть много уже за церковной оградой мы вырыли сверстникам нашим могил».
Почему так случилось? Снова спрошу, почти без надежды услышать внятный ответ. Нет, голоса, все-таки, прорываются. Проклятие, видимо, в том, что у целого поколения не оказалось «обратной дороги» к «разоренным гнездам». Возвращения к истокам не будет! Может быть, поэтому «старинная песня, забытая нами» уже не вселяет надежду на полное и свободное пробуждение к жизни. Но бывает ли поколение «потерянным»? В.Кудрявцев, например, уверяет, мол, неважно, что «был короток век моего поколения, но главное в том, что он все-таки был!». Это верно: связь времен разорвать можно, а вот поколения будут следовать друг за другом. Лишь бы ошибки одних чему-нибудь учили потомков.
Это самые содержательные стороны стихотворения. Если же вам доведется перечитать его вновь, вы обнаружите, что поэт использует крайне простые поэтические средства: очень мало эпитетов, встречаются глагольные рифмы (да и богатства их особенного не почувствуешь), часто ускользает заданный размер стиха… Между тем, поэтический накал ощущается в полной силе. За счет чего? Думается, за счет нагнетания мысли, внутреннего напряжения образных построений. В тексте нет литературных изысков. Этот принцип позволяет поэту быть предельно понятным своему ровеснику, ради которого, надо думать, «Мое поколение» и создавалось:
У нас еще хватит
И слез и терпенья.
Успеем поведать еще
О себе,
Откликнись же,
Где ты,
Мое поколенье,
Мое —
По рождению
И по судьбе.
Возможен ли диалог? Будет ли он в принципе, когда целое поколение разметано во времени в пространстве эпохи? Ответа нет. Но это уже не так и важно. Голос именно этого поколения будет слышен. В том числе и потому, что существуют стихи В.Кудрявцева.
3.
К нашему сожалению, жанр заметок не позволяет с достаточной полнотой раскрыть все грани дарования В.Кудрявцева. Может быть, поэтому хочется сказать лишь об одном наблюдении при чтении стихов этого поэта. Нам представляется, что один из немногих в своем поколении пытается смоделировать целостность и гармоничность собственного миропонимания.
В стихах это выражается так: во всех явлениях, которые стали фактом поэтического воплощения, В.Кудрявцев идет от главного: как это явление укладывается в его концепцию Дома. Так мы нашли ключевое слово, которое ясно и точно позволит выразить тематику большинства стихотворений вологодского поэта:
Я дом рублю на видном месте.
От деда мне наказ такой —
Все обустроить честь по чести
Не на чужой момент — на свой.
Что в центре внимания В.Кудрявцева? Мы увидим. Что чаще всего то, что является основой жизни человека — отношения между родными и близкими, дружба, работа, семейные праздники и горечи, память о предках, быт в его разнообразных проявлениях… Вообще-то поэзия этот пласт трогает редко. Слишком много штампов, «обыденки», которая едва ли интересна постороннему. Иного мнения Владимир Кудрявцев. Его стихи как раз и воссоздают впечатления бегущих мимо дней. Именно привычность явлений, их повторяемость, даже тривиальность помогает найти образный ряд, который поэт применяет в своем творчестве.
…И подумать боязно, поверь.
Вдруг и здесь душой не отогреться!
Замирая, открываю дверь
В кладовые юности и детства.
Не за тем, чтоб заново начать
Жизнь свою, не прошлому молиться.
Мне бы то, что прожито, понять
И с пути-дороженьки не сбиться
Это, наверное, похоже на заклинание. Тут, надо полагать, поэт прав в одном: жизнь слишком коротка и надо успеть сделать главное — скрепить своей жизнью прошлое и будущее, стать как бы звеном в цепи времени, чтобы не порвать ее.
В таком миропонимании урок не только для себя, но и для своих сверстников. Тут мы возвращаемся к той теме, которую не раз затрагивали в этих заметках. В.Кудрявцев своим творчеством пытается понять и вторую ипостась своего поколения.
Может показаться, что утверждение вечных добродетелей – скучное занятие. И не совсем благородно для поэзии в наше время. Жизнь предлагает новые формы общественного бытия. Новые поколения, конечно, более активно и легко воспринимают их. Правда, можно ли с ходу понять, где направление развития полезно, а где – снова приведет в тупик? Ведь результаты оценят только потомки. В.Кудрявцев же убежден: формы взаимоотношений в семье ли, в обществе ли, прошедшие проверку многими поколениями до нас, более жизненны, чем те, какие возникают часто на пустом месте ложных путей развития. Надо опять говорить о единстве пути, которое, должно быть, лучше чувствовало крестьянское сословие:
И этом есть великий смысл.
Чтоб на земле не затеряться.
Вот так, наверное, и мы
Должны друг другу откликаться
Поэт снова говорит о доме, но уже в «космическом», всеобъемлющем смысле. В этом продолжение традиций «крестьянской» поэзии, которая отдавала дань такому пониманию мира. Насколько наш современник сумеет разработать эту тему — покажет время.