Амир Даутов (Москва). Наш веселый дом, повесть

АМИР ДАУТОВ (Москва)

НАШ ВЕСЕЛЫЙ ДОМ

Как все начиналось

— Привет! — сосед по подъезду выстрелил своей рукой в живот Ка-
литкина. — Ты слышал, в подъезде будут устанавливать домофон?
— Нет, — соврал Калиткин, который совсем не хотел сдавать деньги
на гиблую затею.
— Ты сам-то против домофона? — сосед, перестав трясти руку Калит-
кина, теперь легонечко бил его в живот.
Калиткин давил кнопку вызова лифта, но двери хлопали где-то на-
верху и было ясно, что сегодня подъемник работать уже не будет.
— Конечно нет! — энергично соврал Калиткин, чуть маневрируя, пы-
таясь уйти от ударов.
— Сдавай 70 долларов! — приказал сосед и всю ту же неугомонную
руку выставил всепоглощающей ладошкой.
— А можно завтра? Или вечером? — скривился Калиткин, предвари-
тельно обхлопав себе карманы. — Деньги лежат на работе… Правда
их не выдают уже третий месяц…
— Мне тоже не выдают! — посочувствовал сосед, но Калиткин-то
прекрасно знал, что сосед — хозяин какой-то мелкой фирмы и деньги себе
не выдает, а берет, сколько в кулак помещается.
Выдержав траурную паузу, так же энергично сосед,- которого звали
Сергей, наконец-то вспомнил Калиткин! — продолжил:
— Ставим в подъезде железную дверь с домофоном, и никакой бомж
или пацаны уже к нам не пройдут!
— Прости, Сергей, — робко возразил Калиткин. — У тебя сыну 12
лет… Да он же своим друзьям код расскажет! Или всю эту электронику
выломают! Вспомни свое детство!
— У тебя сыну тоже… лет шестнадцать, — не захотел вспоминать
свое детство сосед.
— Он уже свое по подъездам отгадил! — позволил себе улыбнуться
Калиткин.
— Так ты против домофона? — грозно и твердо спросил сосед.
— Нет! — быстро ответил Калиткин, который боялся показаться не
кредитоспособным. — Не возражаю даже против охранника или консерьежки!
— Против молодой консерьежки и я не откажусь, — хмыкнул Сергей,
но продолжил деловито и темпераментно. — Это хорошо, что ты наш союз-
ник! Тогда тебе задание от домового комитета. Самоизбранного мной, —
сосед опять криво улыбнулся и Калиткин тоже растянул губы в улыбке. —
Тебе надо обойти все квартиры подъезда и составить список тех, кто
сдаст деньги. А тех, кто не хочет сдавать, — уговори! Можешь присту-
пать! — последняя фраза была очень приказная.
— Я лучше сейчас сбегаю на работу, выбью деньги и сдам тебе, —
засуетился Калиткин. — Не умею я с людьми контактировать!
— Так ты что, не с нами?! — сосед опять стал легонечко ударять
Калиткина в живот. — Ты за кого голосовал на последних выборах?
— Ладно, — поморщился Калиткин. — Пройдусь по этажам! Жалко, что
ли? Меня все равно выпихнули в бессрочный отпуск…
— Я бы сам обежал соседей, — радостно засуетился Сергей, но…
Как мужик мужику скажу — у меня свидание! Такая девушка! Хочешь поин-
тересуюсь, есть ли у ней подруга?
— Поинтересуйся, — безропотно разрешил Калиткин и зачем-то доба-
вил: — А у меня друг есть.
— Ну, давай! — мощно потряся руку Калиткина, Сергей свободным че-
ловеком вышел из подъезда.

ПЕРВАЯ КВАРТИРА

— Ну что я, не мог сказать нет?! — злился Калиткин на себя. — Ну
почему я не могу сказать «нет»! Делать мне что ли нечего?
Делать Калиткину действительно было нечего. Жена попросила только
перестирать белье, перемыть вчерашнюю и сегодняшнюю посуду, пропылисо-
сить, перечистить картошку, а заодно и отварить ее. Потом нужно было
перегладить белье, перечистить обувь, протереть пыль на видимых мес-
тах, но все эти дела были не к спеху, как рассудил Калиткин, поэтому
он взял тетрадь и вышел на лестничную площадку. Энергично почесав ав-
торучкой голову, доброволец решил начать опрос с верхнего этажа, логич-
но рассудив, что спускаться легче, чем пыхтеть по ступенькам. Но пых-
теть пришлось, потому что двери лифта продолжали хлопать где-то на бе-
зымянном этаже. Восстановив дыхание, Калиткин нажал кнопку звонка до-
рогой двери.
— Ав-ф-ф! — пробасила явно огромная собака.
Дверь распахнулась широко и гостеприимно. Сначала Калиткин увидел
детину в синей майке, затем за порог выскочила овчарка.
— Ав-ф-ф! — успела пробасить она, прежде чем вцепилась Калиткину
в ляжку.
«Сорок уколов! — похолодел Калиткин, но тут же поправился — Во-
семьдесят! Или количество укусов не влияет на количество уколов?!»
— Чего тебе? — лениво ковыряя спичкой в зубах, пробасил детина и
только потом гаркнул: — Альма! Фу!
— Ав-ф-ф! — сожалеючи гавкнула Альма, но укусила еще раз Калитки-
на за лодыжку.
— Вы не хотите ли поставит домофон на нашем подъезде? — Калиткин
пытался улыбнуться, но только кривился от боли.
— Ты че мне морды корчишь? — спокойно спросил хозяин квартиры, а
Альма поняла так, что можно укусить еще один раз и теперь выбрала пра-
вую руку непрошенного гостя.
— Меня Сергей прислал! — тряся рукой и собакой, прокричал Калит-
кин. — Мы решили при входе в подъезд поставить железную дверь с домо-
фоном.
— А зачем мне ваш домофон? — скучающе спросил хозяин. — У меня
есть Альма.
Собака еще раз бросилась на Калиткина, но теперь хозяин животного
остановил ее.
— А деньги сдавать будете? — задал Калиткин какой-то странный
вопрос.
— Подержи собаку, я кошелек поищу, — предложил хозяин и отпустил
животное.
— А-а-а! — от страха заорал Калиткин, а собака пождала хвост, но
прежде сотворила добрую лужу на тапочки хозяина.
— Убил бы! — детина выплюнул спичку и хлопнул дверью так, что
редкие волосы Калиткина взметнулись пылью.
— Кого, интересно, он обещал убить? — под нос себе пробормотал
Калиткин и шагнул к следующей двери.

ВТОРАЯ КВАРТИРА

— Альма! Место! Устанешь, опять придется тебя кормить витаминами!
— дверь детины в майке и со спичкой опять распахнулась. — Слышь, ты,
малохольный! Деньги возьми!
Хозяин собаки бросил две купюры и, Калиткин это заметил, с сожа-
лением не дал собаке еще чуть-чуть поиграть с непрошенным гостем.
Калиткин автоматически еще раз позвонил в соседнюю дверь, и толь-
ко потом спросил себя: «А может сходить домой, раны перевязать?»
Калиткин посмотрел на свои ноги. Джинсы были целы, только хорошо
помяты и влажны от собачьей слюны.
Калиткину было тридцать пять лет и он все-таки был воспитан своей
эпохой. Умом он понимал, что надо пойти домой, промыть раны перекисью
водорода, переодеться во все чистое и отправляться в поликлинику,
но… А как же задание, а как же доверие коллектива? Если он сейчас
бросит свой участок, другой так же поступит, это же какая брешь обра-
зуется в экономике родной страны? Да, Калиткин осознавал себя стрелоч-
ником, часовым, который не может бросить свой пост. И, взвесив все,
Калиткин решил оставаться на трудовой вахте. Ему даже вспомнилась лю-
бимая героическая история из детства, когда связист зубами сцепил ого-
ленные провода и электричество пошло в дремучие районы.
Вздохнув, Калиткин в третий раз нажал на звонок.
— Тебе чего, мало? — распахнул дверь детина в майке. — Че ты при-
лип к моему звонку?
— Простите, а ваша собака не страдает бешенством? — находчиво
воскликнул Калиткин. — Может мне не стоит делать уколы?
— Еще раз ко мне позвонишь, — пообещал хозяин собаки. — Тебе уко-
лы не помогут.
— Простите, — съежился Калиткин и посмотрел на звонок, на который
нажимал. — А где звонок от этой квартиры?
— Моя это квартира! Я ее купил! — заорал детина. — Еще вопросы
будут?
— А за эту квартиру сдать деньги? — искренне и недоуменно произ-
нес Калиткин.
— А-а-а!.. — зарычал детина и Калиткин отметил, что зубы у него
получше, чем у овчарки.
Видно Калиткина ударили, потому что очнулся он на половичке у
противоположной двери.
— И хто там? — старческий голос видно повторял эту фразу уже не
первый раз.
— Я… — произнес Калиткин и задумался, как представиться.
— Хто-хто? — переспросила бабулька, но тут же уверенно отрапорто-
вала: — Дома никого нету!
Потом, видно вспомнив наказы родных, бойко затараторила:
— Дома только я, внучек-боксер с пистолетом, зять с ружем, три
злые собаки… — тут она уверенно и басисто пролаяла тремя голосами, —
и пятнадцать человек в гости из деревни приехали. Все пьяные и злые!
Думають: «И кому бы морду набить!» Тебе, случаем, не набить? А то они
могут, они такие!..
— Бабушка, — вкрадчиво и с улыбкой врача-психиатра произнес Ка-
литкин. — Я из нашего РЭУ. Хотим в подъезде поставить для вас домофон.
Вы согласны?
— А документ у тебя есть? Покажь в глазок! — приказала старушка и
видно подтащила табуретку к двери.
— А какой документ?! — искренне спросил Калиткин. — В ЖЭКе нет
документов… Вы же слесаря так пускаете…
— Заврался ты, милый, — ехидно отрезала старушка. — То ты из ЖЭ-
Ку, то ты из РЭУ. Бандит ты, прости меня Господи!
— Бабушка! — разозлился Калиткин. — Нормальные у вас дома есть?
— Э-э, милый, — тяжко вздохнула старушка. — А у тебя что дома и
нормальные есть?
— У меня?! — удивился Калиткин и почему-то тут же вспомнил жену.
— Нет, у меня нету.
— А у нас откуды взяться? Давеча говорю своим «А где моя пен-
зия?», а они, паразиты, скалятся, говорят, в мешках каких-то и опять
гогочут. А намедни хотела в гамазин сходить, так они, супостаты, ключ
не дають! А ты сам, милый, откуда родом будешь?
— Местный я, — пробормотал Калиткин.
— А мать твоя? Али бабка откуда? Али тоже врать будешь, что всю
жизню городскими были? Мои завсегда вруть… И не краснеють… А ты-то
краснеешь, али совсем бесстыжий?
— Ладна, бабушка, — затоптался Калиткин. — Я к вам вечерком заг-
ляну. А вы своим передайте, что нужно сдать 70 долларов.
— А какой нынче курс? Часом не слыхал? — засуетилась старушка, не
желая терять хорошего собеседника. — Чем там у них торги-то на ММВБ
закончилюся?
— Курс… — растерялся Калиткин. — А черт знает, какой курс!
— Да ты часом не шпиен будешь? — видно встрепенулась за дверью
старушка. — Эт надо же — курса не знаеть! Шпиен, точно шпиен! Иди от-
сюды, не выпытывай у меня государственны секреты! Тьфу!
О том, что старушка плюнула в замочкую скважину, Калиткин дога-
дался почти сразу.
— До свидания! — обиженно выдохнул он и шагнул к последней двери
на лестничной площадке.

ТРЕТЬЯ КВАРТИРА

— Ой! — испуганно сорвалось у Калиткина. — Я же фамилии жильцов
не спрашивал, которые деньги сдали!
Он хотел шагнуть назад к первой квартире, но заныли свежие собачьи
укусы и, скривившись, Калиткин недрогнувшей рукой написал «Собакин».
Это прибавило ему решительности, поэтому в следующую квартиру звонил
уже уверенный в себе Калиткин.
— Водку принес? — моментально распахнулась дверь, а в проеме при-
видением замаячил дохлый мужской силуэт.
— Какую водку? — растерялся общественник.
— Холодную! — сивушно выдохнуло привидение и приказало: — Проходи
быстрей!
— Понимаете, — заторопился Калиткин, шагнув к гостеприимному хозя-
ину. — Я собираю деньги…
— Много собрал? На пузырь хватит? — быстро и заинтересованно пе-
ребила качающаяся фигура.
— Я собираю деньги на дверь! — быстро закончил свою фразу Калит-
кин.
— Бери мою, — разрешил хозяин. — Давай деньги. Я бы тебе входную
дверь отдал, все равно брать у меня нечего… Но милиция!.. Куда будет
стучаться участковый? Он, когда приходит, должен постучаться…
— Я на другую дверь собираю! — разозлился непонятливости собесед-
ника Калиткин.
— Бери и другую, — разрешил мужчина. — Все равно у меня еще бал-
конная останется. А балконная не нужна? Слышь, братан, а чего тебе еще
надо? Холодильника уже нет, телевизор сгорел… Во! Диван остался! Я
все равно до него никак дойти не могу.
— Я собираю деньги на железную дверь с домофоном, чтоб чужие не
ходили в наш подъезд! — внятно, четко и металлически отчеканил Калит-
кин. — А вы бы мне еще… унитаз предложили!
— Извини, братан, уже нету, — хозяин виновато развел руками. — Я
его не предлагал — так кто-то утащил. Представляешь, какие сволочи?
— Вы будете сдавать деньги на домофон?! — фальцетом вскричал Ка-
литкин.
— Буду, — безропотно согласился хозяин квартиры без унитаза. — А
то знаешь, ходят какие-то чужие, а водку пьют мою! У тебя так бывает?
— Бывает-бывает, — пробурчал Калиткин и жестко потребовал: — Да-
вайте деньги!
— Пошли, — легко согласился хозяин квартиры и закачался впереди
гостя.
В комнате не штормило, но мужчину кидало из стороны в сторону
так, что Калиткина укачало, да и запахи были еще те. Стараясь ни к че-
му не прикасаться, общественник на чем-то подскользнулся и нырнул под
диван.
— Да он хороший, чего его смотреть! — откуда-то сверху обиженно
пробурчал хозяин. — Бери в счет своего домофона.
— Да вы что?! — разгневанный Калиткин вскочил на ноги и с расто-
пыренными грязными руками был страшен и опасен. — Этот диван даже с
помойки мусорщики брать не будут — побоятся! Он, наверное, заразный!
— Значит я правильно делаю, что на нем не сплю? — восторженно
воскликнул хозяин уникальной мебели. — То-то я и чувствую: как посплю
на нем, голова жутко болит!
— Где деньги? — зарычал Калиткин.
— Пошли, — опять легко сдался мужчина и затанцевал к балкону.
Распахнув дверь, он щедро повел рукой и уверенно сказал:
— Здесь столько пустой посуды, что на два домофона хватит! Сейчас
будешь брать? Только у меня самовывоз! Пивные — на дверь, остальные —
на домофон! Сдачу не забудь принести, ладно, братан?
— Идиот! — прошептал тихо Калиткин и развернулся к выходу.
В сизой дымке комнаты входная дверь не просматривалась. От сквоз-
няка грязные полуоторванные обои захлопали по стенам. Никакой американ-
ский сценарист фильмов ужасов до этого не додумался бы и в наркотичес-
ком бреду.
— Ладно, — хозяин был благодушен. — Пойдем кирнем! У меня
чуть-чуть одеколона есть. Я сегодня бриться не буду. И завтра тоже. Я
лучше умру молодым и красивым!
— Пошли, — согласился Калиткин, стараясь не смотреть на красавца
и надеясь по дороге найти выход из гостеприимной квартиры.
— Кирюха! Ты где? — затопал кто-то у порога. — Мы лекарство при-
несли! Давай стаканы!
— Откуда у него стаканы? Мы в тот раз из железной миски пили! —
возразил кто-то второй.
Калиткин рванул на голоса, сбил трех мужиков и выскочил на лест-
ничную площадку. Даже звон разбитой бутылки не остановил его, а только
подхлестнул. Он горным козлом поскакал по ступенькам вниз, активно
ударяясь об стенки на поворотах.
— На фиг мне это сдалось?! — уже на улице вдыхая отравленный го-
родской воздух, вновь спросил себя Калиткин. — Мне что, делать нечего?
Мне эта дверь нужна? От кого закрываться, если все уже здесь?!
Надышавшись уличной гадости, Калиткин успокоился, еще раз глубоко
вздохнул и отправился исполнять свое общественное предначертание.

ЧЕТВЕРТАЯ КВАРТИРА

Около лифта на площадке первого этажа Калиткин увидел пожилую
женщину с объемными клетчатыми сумками.
— Здравствуйте! — восторженно поприветствовал он незнакомую со-
седку. — Я собираю деньги на установку домофона!
— Собирай, — великодушно разрешила женщина. — Откуда ты такой
прыткий?
— Сам я местный… — начал Калиткин, но дама бесцеремонно его пере-
била:
— И вас тридцать семей живет на вокзале? И есть вам нечего? Но
деньги скоро пришлют родственники?
— Деньги родственники действительно обещали прислать, — пожал
плечами Калиткин. — А живу я здесь, в этом доме… Но нас только две
семьи!
— Так это вы на чердаке спите? Весь подъезд загадили, бомжары не-
умытые!
— Стоп-стоп, — засуетился общественник. — Вы неправильно все по-
няли!
— Иди отсюда, пока из баллончика не брызнула! — грозно прорычала
женщина и наседкой прикрыла свои объемные сумки.
— Посмотрите на меня, — миролюбиво предложил Калиткин. — Я ваш
сосед, живу в этом доме и по поручению общественности собираю деньги
на домофон…
— Милиция! — пожарной сиреной завыла женщина. — Насилуют! В очень
извращенной форме! Милиция!
— Тьфу! — чертыхнулся Калиткин и сноровисто поспешил по лестнице
вверх.
Лифт все также не работал, об этом Калиткин догадался, встретив
спускающуюся даму средних лет.
— Здравствуйте, — поприветствовал ее Калиткин и, взвешивая каждое
слово, обратился: — Я тоже живу в этом доме, но не на чердаке. Мне по-
ручили собрать деньги на домофон и железную дверь, чтобы хулиганы и
разные бомжары не ходили к нам гадить. Если установим железную дверь,
то гадить будут только свои. Вы согласны внести нужную сумму? Это не
так уж и много…
— Сколько? — деловито поинтересовалась дама и достала пухленький
кошелек.
— 70 долларов, — суетливо назвал цифру общественник, но вспомнив
хозяина собаки, моментально уточнил: — С квартиры!
— У меня с собой только тысячные купюры, — виновато скривилась
дама, и опережая следующий вопрос, добавила: — А деревянных нету! Сто-
ит ли их с собой носить, заносы ставить! — скрасила она свой отказ
шуткой
— Давайте я запишу вашу квартиру, — Калиткин выхватил свою тетра-
дочку.
— Простите, — вдруг решилась дама. — А если я откажусь сдавать
деньги, то…
— Либо установят без ваших денег, либо ничего не установят, —
честно признался общественник.
— Вы знаете, — поморщилась дама. — Я столько доверяла людям, что
теперь ни одному проходимцу не верю. Хотите, я расплачусь с вами биле-
тами МММ? Или акциями «Гермеса», «Хопра» и прочих буратин?
— Но это тоже самое, что сдать мне макулатуру?! — расстроился Ка-
литкин.
— И макулатурой могу, — подхватила дама. — Могу отдать пустые бу-
тылки.
— Бутылками я уже брал, — хмуро признался Калиткин. — Нужны день-
ги.
— Тогда я отказываюсь сдавать! — визгливо выкрикнула дама и даль-
ше продолжила, как на восточном базаре: — Ишь, какие, бартером не хо-
тят брать! А куда мне эти полезные ископаемые сдавать? У меня уже есть
железная дверь и ко мне никто не ходит гадить, а за подъездом пусть
следит ЖЭК! И милиция! Развели бомжатник, приличных людей в гости не
пригласишь! Приходится принимать кого не попадя, даже родственников!
— Может вам валерьянки дать? — со скрытой угрозой предложил Ка-
литкин.
— Приятно было пообщаться с интеллигентным человеком, — вежливо
произнесла дама. — Простите, я спешу на вернисаж.
И смылась.
«Что со мной?! — испуганно подумалось Калиткину. — Я становлюсь
каким-то агрессивным, базарным и… нагловатым!»
Вздохнув, общественник нажал кнопку звонка ближайшей квартиры.
— Кто там? — проворковал голосок явно молоденькой девушки.
— Один дурачок, которому делать нечего, — признался Калиткин и,
опомнившись, хотел представиться по полной программе, но входная дверь
уже распахнулась.
За порогом стояла изящная девушка в прозрачном пеньюаре и Калит-
кин крепко сжал зубы, чтоб челюсть не отвисала.
— И мне делать нечего, — эротично призналась девушка и шевельнула
бесконечной ножкой, отчего пеньюар нагло распахнулся до самой шейки.
— Меня направил коллектив, — сглотнув, Калиткин еле ворочал сухим
языком.
— А ко мне просто так не придешь, — хлопнула одним глазищем де-
вушка. — Только с разрешения коллектива. Но пароль ты назвал старый.
Что, так долго шел, что пароль прошлой недели называешь?
И она прильнула к Калиткину.
Согнувшись дугой, чтоб сексапильная девушка не ощущала все вдруг
появившиеся неровности тела, Калиткин непроизвольно положил руки на
ягодицы собеседницы.
«Так вот какие называется ядреными!» — кипятком прошумела в го-
рячей голове общественника.
— Так ты любишь на пороге? — томно уточнила девушка спустя пят-
надцать минут.
— Что?! — наконец очнулся Калиткин и ошпаренно убрал руки за спи-
ну. — Простите! Голова закружилась, завертелась. Но как честный чело-
век я готов жениться!
— Ну ты даешь, — тихим колокольчиком залилась девушка. — Сначала
заплати, а потом женись на час. Но беру я сразу за два часа. Сорок ми-
нут уже прошло.
«Так вот они какие! — восхищенно пронеслось у Калиткина. — Вот
они, жрицы разврата!»
— Сколько? — опять сглотнув, просипел общественник, еще сильнее
скрючившись, потому что шероховатости его возбужденного тела сверлили
горизонт.
— Двести баксов. Тебя что, не предупредили? — кокетливо спросила
девушка и засунула Калиткину в рот указательный пальчик.
— У-у-у, — сладострастно простонал общественник и, вспомнив детс-
тво, стал облизывать пальчик, как мороженое.
— Денежки вперед, — объявила жрица и властно притянула калиткина
к себе.
— У меня только семьдесят, — закатив глаза, но не теряя сознания,
а только чувство ответственности, прошептал Калиткин.
— Все! На семьдесят баксов уже все! — голосом общественного конт-
ролера объявила девушка и легонечко оттолкнула Калиткина.
— Да-да-да! — засуетился тот, опять сильно скрючился, но деньги
достал.
Отступив за притолоку, Калиткин высунул только верхнюю часть ту-
ловища и, виновато, сказал:
— Вы знаете, я жилец этого подъезда…
Удар дверью по голове разогнул Калиткина и отбросил к стене. Дер-
жась за рождающуюся шишку, общественник на коленях подполз к замочной
скважине и в нее прошептал:
— Я собираю с жильцов деньги на домофон и железную дверь, чтоб
сюда посторонние не ходили.
— Без работы меня хочешь оставить, падла? — прорычала девица и,
как давешняя старушка, плюнула в замочную скважину.
«Преемственность поколений!» — грустно пошутил Калиткин, но в за-
мочную скважину прошептал:
— Наоборот! Милиция войти не сможет! А ваши… друзья и так по
паролю ходят! Кстати, а какой пароль на следующей неделе? Мне получку
обещают отдать за прошлый год…
— Сколько надо, фраер? — прошипела девица.
— Семьдесят долларов, — засуетился Калиткин.
В замочную скважину вылезли все те же купюры.
— Подавись, — добавила девица и еще раз обильно плюнула в замоч-
ную скважину, но Калиткин был уже опытным сборщиком денег и был готов
к этому.
— Господи! — простонал кто-то за спиной Калиткина. — И этот туда
же! А жена, бедная, думает, что он стирает или посуду моет. Тьфу, ко-
бель! Неуш-то и мой дед сюда бегает? То-то я и смотрю, что перестал
исполнять возложенные на него законом супружеские обязанности. У-у, ко-
бели бесстыжие!
Пожилая соседка Калиткина гневно плюнула в еще коленеприклоненно-
го общественника и уже от этого праведного народного гнева Калиткин не
успел уклониться.

ПЯТАЯ КВАРТИРА

«Допрыгался! — забившись в угол, мучался Калиткин. — Нагрубил да-
ме с вернисажа, хамил милой бабуле, не поддержал алкаша в трудную для
страны минуту… Да еще приставал к путане!..»
Вспомнив очаровательную жрицу любви, Калиткин застонал от сла-
дострастия, закатил глаза и легонечко постучался головой о стенку. раз
сто.
«А чего я, в принципе, переживаю?! Кто бы устоял перед такой? Па-
мятник Железному Феликсу и тот… согнулся бы крючком!»
Калиткин весело и облегченно захохотал, вспомнив, какие положения
принимал, чтобы не выдать свою возбужденную плоть.
«Так что это был не я, а моя физиология! — нашел он себе оправда-
ние. — И потому чист перед женой, бандитствующим малолетним сыном и об-
щественной моралью!»
При слове «общественной» Калиткин вспомнил о своем долге. У него,
как и у каждого рядового российского обывателя, всегда была масса дол-
гов — перед родиной, партией, армией, производством. Иногда Калиткин
чувствовал, что должен и проезжающему автобусу, только не мог опреде-
литься — чего должен? Билет он всегда брал, даже когда ждал автобус
час, а потом ехал, раздавленный такими же честными и законопослушными
гражданами.
Поморщившись, тяжко вздохнув, Калиткин уверенно и бесцеремонно по-
звонил в очередную квартиру.
— Чем обязан? — невысокий молодой мужчина с бородкой казался вы-
ходцем из старинной русской культуры.
— Понимаете, сударь, — светски развел руками Калиткин, забыв на
время, что он обслюнявлен собакой и оплеван соседями. — В народных
массах нашего подъезда родилась идея поставить железную дверь с домо-
фоном. Оградить, так сказать, семейный культурный очаг от плейбоса.
— Негоже нам, интеллигентным людям, отгораживаться от своего на-
рода, — деликатно погрозил пальчиком бородач и делово уточнил: — Како-
ва моя лепта?
— Жалкие семьдесят долларов обеспечат наше спокойствие и спасут
подъезд от нашествия хама, — виновато хмыкнув и разведя руками, отве-
тил Калиткин.
Порывшись в пустом портмоне, господин с бородкой величественно
предложил:
— Не хотите ли чашечку кофе? Я его отменно варю! А я как раз бы
подготовил нужную сумму…
— Как изволите, — повторил Калиткин слышанную в фильмах фразу и
смело прошел в комнату, не сняв пыльных ботинок — он когда-то читал,
что в интеллигентных домах принято ходить в сапогах по коврам и парке-
ту. Скорее всего, как догадывался Калиткин, это повелось после обысков
революционными солдатами, матросами и трудовым крестьянством интелли-
гентских домов после 17 года.
— Мария, — прошипел в соседней комнате мужчина с бородкой. —
Срочно дай денег на домофон!
— У нас только на хлеб осталось, — недовольно прошептала невиди-
мая дама.
— Найди быстро! Я не хочу, чтоб в доме знали, в каком мы бедс-
твенном положении! Найди, а я потом книги продам!
— Да кому нужны твои книги?! В стране грамотных много, а читающих
раз, два и вся математика!
— Ну хорошо, я продам редкое издание! — умоляюще прошептал мужчи-
на. — Сорбонна давно хотела у меня выкупить один фолиант…
— Поставим домофон в подъезде, но будем питаться гнилой картош-
кой? — ехидно уточнила женщина.
— Мария! Я тебя прошу… — взмолился мужчина и нервно захрустел
руками.
— Ну хорошо, хорошо, я сейчас попрошу у соседки, — вздохнула не-
видимая собеседница. — А ты угости гостя кофем. Там есть три коржа,
можешь предложить. Вдруг он все-таки откажется и дочке можно будет
предложить сладкого.
Уже через секунду по квартире распространился запах хорошего ко-
фе, а через прихожую тенью прошелестела хрупкая женщина.
— Вы уже прочитали последний роман Фридриха Неизвестного? — хозя-
ин квартиры вошел в комнату с хохломским подносом, на котором стояли
изящные чашечки с ароматным и пахучим напитком.
— Еще не достал, — соврал Калиткин и попытался вспомнить какую
книгу он читал за последнее время. На память приходила только «Война и
мир», распахнутая и засиженная мухами на тринадцатой странице.
— Хотите, я вам дам? — любезно предложил бородач. — Только сейчас
она у друзей.
— Не откажусь, сударь! — с достоинством вывернулся общественник и
для поддержания беседы хотел сказать что-то умное, но сорвалось совсем
другое: — А где вы брали эту книгу? На оптовом рынке?
Бородач почему-то покраснел, виновато сжался, но спас его и себя
Калиткин:
— Я для сына всегда беру на рынке… Не хочу содержать этих пере-
купщиков. Хотя, конечно, многие продавцы — люди нашего круга.
От тяжелого и неприятного разговора спасла жена бородача, которая
вернулась в квартиру не одна.
— Здравствуйте, — гостеприимно засияла она. — Выходила на лест-
ничную площадку, и вот, случайно встретила соседку. Она уже прослышала
о вашем хождении по дому.
Калиткин жутко покраснел, представив, какие разговоры загуляли по
многоэтажной башне. Этого никто не заметил, потому что тут же Калиткин
жутко побледнел, представив, что уже вечером жена будет более подроб-
но, чем он сам, знать о его похождениях.
Энергичная дама отстранила хозяйку и деловито уточнила, своим
вопросом вернув Калиткина обществу и семье:
— Я тут хотела уточнить — домофон ставить обязательно? Нет, ста-
вить надо, я не против. А деньги можно не сдавать? Если я не сдам —
свет мне РЭУ не отключит? Или горячую воду? Или только холодную? Хотя,
в принципе, я всегда готова к этим мелким неприятностям. Лишь бы не
было войны!
— Вы знаете, — Калиткин виновато замялся. — Если половина подъез-
да сдаст деньги, то вторая половина может… проигнорировать это ме-
роприятие, — ему было приятно, что он вставил очень умное слово. И тут
же общественник быстро поправился: — Но ключ несдавшим деньги могут и
не дать!
— Эх, — поморщилась соседка. — Значит нужно сдавать. Вот, возьми-
те, за меня и за моих беспомощных соседей.
— Спасибо, Аглая Степановна, — зарделся бородач. — Но мы и сами
можем за себя…
— Знаю-знаю, — решительно перебила дама. — У меня еще к вам воп-
рос — когда в подъезде будут убираться?
— Вы знаете, я такой же жилец, как и вы, — Калиткин стал вжимать-
ся в кресло. — Я даже скажу больше: когда я приглашаю гостей, сам мою
лестничные площадки, лифты и лестницу.
— А не лучше ли это делать, когда уходят пьяные гости? — уточнила
дама. — Бывают такие гости, что…
— К нам такие не ходят! — синхронно воскликнули бородач, его жена
и Калиткин.
В дверь позвонили, но видно она была не закрыта, потому что вошла
женщина средних лет и, осмотревшись, решительно протянула деньги Ка-
литкину.
— А когда домофон установят? — только и спросила она, но, видно,
чтоб поддержать светскую беседу, тут же задала второй вопрос: — А тог-
да лампочки на каждом этаже ввернут? Ведь страшно ходить в темном
подъезде — наступишь на кого-нибудь, а у них там или пиршество, или
свадьба с брачной ночью… Я же последние деньги отдаю, без сапог ос-
таюсь…
— Я тоже свои похоронные жертвую, — перебила ее энергичная дама.
— Может таким образом отложу этот радостный для меня день еще на неко-
торое время!
Калиткин попытался спрятаться за чашечкой кофе и поэтому одним
глотком хватанул горячий напиток. Держать во рту, чтоб остыло, было
неприлично, а выплевывать под ноги хозяев квартиры Калиткину показа-
лось невоспитанным, поэтому он большими глазами посмотрел на часы и
ошпаренно вскочил.
— Не забудьте зайти за книгой, — закрывая за ним дверь, попрощал-
ся воспитанный бородач.

ШЕСТАЯ КВАРТИРА

Скатившись по ступенькам на нижний этаж, Калиткин поискал звонок
ближайшей квартиры, но увидел вместо него только два проводка. Прист-
раиваясь поудобнее, общественник хотел соединить оголенные концы, но
дверь распахнулась сама.
— Чего хулиганишь? — дородная молодая женщина грозно подбочени-
лась. — Тебе кого? Кольку или из детей кого? Если мои чего натворили —
сам переживай, а меня не расстраивай! У меня и так нервы как картошка
весной!
— Вы знаете, я собираю деньги, — заторопился Калиткин, но женщина
перебила его:
— Что ты говоришь?! Я тоже собираю! Только они, сволочи, не соби-
раются! Тебе на что деньги нужны?
— Я, как общественник, собираю на домофон для нашего подъезда. А
вы тоже на домофон собираете? — Калиткин вдруг понадеялся, что вот
сейчас его миссия будет закончена и он встретил такого же бедолагу.
Или бедолажку.
— Мне в квартире домофон не нужен, — разочаровала его дородная
женщина. — Меня и так во всем квартале слышно. Как крикну, что есть
пора, вся шантропа сбегается. Ладно, проходи, расскажи про свой домо-
фон. Деньги, может быть, не сдадим, но послушаем со вниманием — у нас
телевизор сгорел, а без него скучно.
Потертые обои прихожей были разрисованы фломастерами и увешены
плакатами. В одной из комнат кричали играющие дети числом не менее
ста. На кухне за столом сидели такие же дородные женщины и в растопы-
ренных пальцах держали блюдца.
— Чай будешь? Ничего, что я на ты? — бесцеремонно выпалила хозяй-
ка и без перехода уточнила: — На что деньги собираешь? Тебе повезло —
не надо будет к девкам ходить! — и кивнула головой на подруг, которые
поедали Калиткина глазами и запивали впечатления чаем.
— Здравствуйте, — неслаженно ответили из-за стола и шумно задвига-
лись, освобождая место.
— А-а-а! — заревел кто-то из детской комнаты после грохота и па-
дения тяжелого предмета.
— Твой, — спокойно и моментально определила она из сидящих и не
дернулась встревоженной наседкой.
— Поменьше… — подруга замялась, посмотрев на Калиткина, но по-
том быстро нашлась: — Поменьше до ветра сходит!
— Хорошо, если до ветра, — рассудительно согласилась хозяйка
квартиры. — Лишь бы не в штаны.
— Штаны я детям сегодня не выдала, — успокоила подруга. — Не зима,
чай.
— Мама! Мама! — вбежал плачущий ребенок. — Он меня по голове гар-
мошкой ударил! А гантелей промахнулся!
— Цела гармошка? — спокойно уточнила мать и лениво дотянувшись до
ребенка, раз десять шлепнула тому по заднице.
— Там же еще одна гармошка была, — одновременно с подругой сказа-
ла Мария. — Чего ж ты сдачи не дал?!
— Сколько же у вас детей? — прислушиваясь к продолжающемуся по-
грому и крикам за стенкой, уважительно-восхищенно спросил у хозяйки
Калиткин.
— А кто их считал? В субботу, когда купаю, бывает и пять. В будни
— меньше.
— Последний раз ты и моего искупала, — встряла подруга. — Я его
чистым-то сразу и не признала!
— Это когда я его отмыла, оказалось, что твой, — уточнила хозяй-
ка. — А так никто его не признавал. Думали, с улицы кто-то чужой при-
блудился.
— А может их перед сном пересчитывать? — выступил с рацпредложе-
нием Калиткин. — По головам. Или по ногам, если цифры не сходятся.
— Что мне, делать нечего? — вопросом на вопрос ответила хозяйка.
— Мои могут завалиться спать у Зинки, — она кивнула головой на одну из
подруг. — Или Наташкины у меня упадут. — Опять кивок на подругу. — А
жрать захотят — за столом соберутся. Чего-чего, а на жратву все сбега-
ются. Даже лишние.
— Ладно, Маш, не пугай человека, — усмехнулась Зина. — Вы не ду-
майте — мы учет ведем.
— Это ты-то ведешь?! — усмехнулась хозяйка. — Ты же арифметику не
знаешь!
— Уже знаю, — степенно призналась подруга. — Как дочку на второй
год оставили, так второй год арифметику и прохожу.
— Через детей своих и грамотными станем, — усмехнулась Мария и
подмигнула Калиткину.
— Так я на счет домофона, — опомнился общественник. — Вы будете
сдавать деньги?
— Многодетным скидка положена? — подсуетилась одна из подруг. —
Должна быть положена! Мы ж детей не для себя рожали — для родины.
— Больше оболтусов — крепче родина, — хлебнув чая, подтвердила
подруга.
— Значит так, — хозяйка квартиры стукнула ладонью по столу и Ка-
литкин чуть подпрыгнул. — У нас на троих двенадцать детей. Мы тебе
сдаем деньги как за одну квартиру. Понял?
— Да ладно, Маш, — встряла Зина. — Давай сдадим полностью, чтоб
не говорили потом, будто многодетные обирают подъезд.
— Молчи, — властно перебила ее хозяйка квартиры. — Мне денег не
жалко. Я для порядка. Пусть знают, с кем связались.
— А может совсем ничего не надо? — жалобно произнес Калиткин и,
после взгляда Маши, крепко зажмурил глаза.
— Хорошо говоришь, мне нравится, — милостливо сказала хозяйка
квартиры. — Так уж и быть, девки, давайте сдадим деньги как за две
квартиры.
По квартире потянуло паленым, потом где-то хлопнула дверь и на
кухню вполз дым.
— Признавайтесь, — прихлебывая чай, приказала Мария. — У чьих па-
разитов спички были?
— Батюшки! — вскинулась то ли Зина, то ли Наталья. — У моего за-
жигалка была! А я, дура, еще обрадовалась, что сигарет нету!
Степенно поставив чашки, троица бросилась на пожар. Калиткин, по-
чуствовав себя мужчиной, схватил кастрюлю, наполнил ее водой и устре-
мился в глубь квартиры. Напоровшись в редком дыме на одного, на второ-
го ребенка, на очередном малыше Калиткин споткнулся и вода выплесну-
лась куда-то вперед.
— А ты молодец, — из дыма вышла Мария. — Точно в Зинку попал. Ес-
ли б не ты, она своего поджигателя запорола бы.
— Мне, наверное, пора, — вылезая из кучи детей, жалобно объявил
Калиткин. — Еще полдома надо обойти.
— Правильно, — согласилась Зинка. — Может где еще хозяйку водой
остудишь.
— Мы бабы горячие, — поддержала ее Наташа. — Нас студить и сту-
дить надо.
— Или мужиков наших стерилизовать, — вздохнула Зинка. — А то
припрется со второй работы, еле на ногах держится, а все хочет детей
строгать.
— И пашут, как папы карлы, и детей также делают, — опять поддер-
жала подругу Наташа.
— Держи деньги, — хозяйка квартиры протянула пачку банкнот. — У
себя не забудь отметить, что и Зинка, и Наташка тоже сдали. Постой,
куда рванул?! Дай хоть распишусь где-нибудь. А то у вас, мужиков, па-
мять короткая. Мой-то каждый раз удивляется, что я опять беременная.
Все ему кажется, что он здесь не при чем.
Монотонно повторяя «До свидания! До свидания!..», Калиткин пятил-
ся и пятился к выходу из квартиры.

ОЧЕРЕДНАЯ КВАРТИРА

Постояв на лестничной площадке, Калиткин в очередной раз вздохнул
затхлого подъездного духа и для самого себя произнес:
— Все! Последняя квартира! Пора и честь знать!
Сильно вдавив кнопку звонка, Калиткин добро и весело улыбнулся в
глазок. За дверью тихо прошелестело. Погасив улыбку, неутомимый об-
щественник еще раз назойливо позвонил. Чуть повернувшись правым ухом,
Калиткин послушал шелест.
— Открывайте! — приказал он. — Я от общественного комитета нашего
подъезда!
Дверь чуть приоткрылась и половинка мужского лица шепотом спроси-
ла:
— Че надо?
— Вы можете смеяться, — Калиткин опять мило улыбнулся. — Но надо
деньги!
— Псих, — буркнуло полмужчины куда-то за спину, а общественнику
сказало: — Покажи мне хоть одного в этой стране, которому не нужны
деньги. Иди воруй или грабь, но не ходи по квартирам, не отрывай людей
от работы!
— Секундочку! — Калиткин вставил ногу в уменьшающуюся щель в две-
рях. — Я собираю деньги на домофон, чтоб никакие жулики не шатались по
нашему подъезду.
— Ты только в этом доме собираешь или уже во всем городе нача-
лось? — полмужчины затравленно замерло.
— Думаю, — Калиткин умно наморщил лоб. — Думаю это дело распрост-
ранится на всю страну.
— Дать бы тебе, — зло процедило полмужчины, но мягче добавило: —
Нету денежек… Еще не заработал.
— Придурок, — прошептал кто-то второй за дверью. — Ты будешь вещи
упаковывать или лясы точить?
— А знаете, — засуетилось полмужчины и пошире распахнуло дверь. —
Проходите, посидите на кухне. Я сейчас бабки соберу.
Уже знакомый с планировкой квартир в родном доме, Калиткин про-
ворковал «Спасибо!» и уверенно прошел на кухню. На чемоданы и узлы в
прихожей он обратил внимание, потому что споткнулся об один из баулов
и раненой птицей влетел на кухню.
— Чай? Кофе? Водку? — услужливо, но торопливо предложил мужчина,
но долго не устоял на месте, предложив Калиткину: — Слышь, мужик, пои-
щи сам чего-нибудь в холодильнике!
— А где холодильник? — поозиравшись, недоуменно крикнул общест-
венник в след мужчине.
— Неужто сперли? — быстренько вернулся тот, побегал глазками по
кухне и тоже холодильника не увидел. — Слышь, мужик, ты тогда водички,
что ли, из-под крана попей. Мне торопиться надо, вещи упаковывать.
— Если вы так заняты, — решительно поднялся Калиткин. — То я зай-
ду в следующий раз.
— Сиди тут, козел! — агрессивно приказал мужчина и мышкой юркнул
из кухни.
Калиткин возмущенно вскочил, даже разинул рот, но тут входная
дверь открылась, прорычало воинствующее «А-а-а!» и в прихожей затопали
крупные млекопитающие из Африки.
«Во влип! — догадался общественник. — Какая-то драка там идет…
А что должен делать я? Разнимать? Убежать? Вызвать милицию? Или помочь
хозяевам? Хотя, конечно, мужичек он неприятный…»
— Н-на! Гад! П-получи! Ой-ой! — на разные голоса доносилось из
прихожей.
Калиткин осторожно выглянул. Давешний хозяин и его товарищ отби-
вались от очень крупного мужчины.
«Бандит какой-то, — сразу догадался Калиткин. — Если б ко мне до-
мой такой ворвался, то я бы сам помог бы ему вещи упаковать. Такого
ничем не свалишь!»
Но Калиткину удалось свалить крупного мужчину ударом табуретки по
голове. Силы у общественника взялись, когда он отчетливо представил,
как этот громила сдирает единственный ковер семьи Калиткиных со стены
и при этом злорадно улыбается гнилыми зубами.
— Ноги! — истошно закричал давешний мужчина и Калиткин послушно
выскочил из квартиры.
За ним с вещами выбежали хозяин с другом.
— Мужики! Хозяева! — испуганно вскрикнул Калиткин. — Не бойтесь,
я сейчас милицию вызову!
— Муд-дак! — прыгая по ступенькам, закричал мужчина. — Это и был
хозяин!
— Сволочи! — заорал Калиткин и ринулся за ворюгами. — От правосу-
дия не уйдешь! У нас длинные руки!
Но ноги оказались длиннее — на одном из поворотов рьяный общест-
венник опять зацепился за знакомый баул и, пытаясь остаться на ногах,
головой протаранил чью-то дверь.
— Тебе чего? — прозвучал сверху голос, пока Калиткин пытался от-
лежаться на придверном коврике.
— Я собираю деньги на железную дверь и домофон, — тихо откликнул-
ся общественник, начиная различать неприличные слова на стене.
— Да я смотрю ты уже набрался! — весело откликнулся хозяин креп-
кой двери и Калиткин, подняв голову, увидел Сергея. Того самого, кото-
рый дал ему это противное задание.
— Сил моих больше нету, — поднимаясь по стенке, признался Калит-
кин и виновато улыбнулся.
— Что?! Бьют? — без участия поинтересовался Сергей. — Ты-то еще
крепкий парень, а меня бы напрочь забили. Ну ладно… Много хоть соб-
рал? А то мы тут сидим с друзьями, а у нас не хватает… На домофон не
хватает, пойми правильно. Давай деньги!
— Вот!- обрадованно засуетился Калиткин. — Вот, все что набрал! А
можно сам я чуть-чуть попозже сдам?
— Конечно можно, — легко согласился Сергей и попытался закрыть
дверь.
— А список? — встревожился Калиткин.
— Какой список? — поморщился хозяин квартиры. — Надо доверять лю-
дям! Я же тебе доверяю, хотя ты, возможно, часть денег припрятал. Ска-
жи честно, много на карман заработал?
— Это… того… — со спичкой в зубах за спиной Сергея появился
его товарищ и сосед. — Может нальем мужику? Он для общества поста-
рался… Бабки сделал…
— Выпить не хочешь? — скривился Сергей и сам же отрицательно за-
мотал головой.
— Да я, — замялся Калиткин, подбирая убедительный ответ для веж-
ливого отказа.
— Ну тогда на тебе деньги, сбегай на угол, — Сергей сунул Калит-
кину какую-то купюру и захлопнул дверь.
— Так это ж мелочь, — прошептал помятый общественник. — Тут и на
плохую бутылку пива не хватит.

ПОСЛЕДНИЙ ВЕНЕЦ

Повертев купюру в руках, Калиткин очень тяжко вздохнул. За бутыл-
кой, как он понимал, придется идти. Ведь никто не поверит, что ему да-
ли мелкую купюру и теперь Калиткину надо поить этих добрых молодцев за
свой счет.
— Третьим будешь? — по-шпионски шепотом спросил кто-то у Калитки-
на возле магазина.
— Нет! — испуганно и искренне сорвалось у освобожденного общест-
венника.
— А вторым? — не отставал сильно помятый мужиченка.
— Да ты глянь на него! — ухмыльнулся номер два. — Он и первым-то
не будет! Он же нами, рабочим классом, брезгуеть.
— Вы не правы, — зарделся Калиткин. — Я тоже рабочий класс. Очень
рабочий.
— Бра-тан! — помятый мужиченка крепко обнял Калиткина. — Давай на
троих, за рабочую солидарность!
— Деньги — твои, — подсуетился номер два. — А стакан и закуска —
наши!
И он вынул из бездонного кармана черную луковицу в очень мутном
стакане.
— А-а-а! — решительно и безрассудно махнул рукой Калиткин и слу-
чайно выбил стакан из рук потенциального товарища. — А-а-а! Стакан в
хорошем деле не помешает!
— Так ты ж его разбил, — простонал убитый потерей представитель
рабочего класса.
— Это ж к счастью! — жизнерадостно расцвел Калиткин. — Посуда бь-
ется к счастью!
— А морда к чему бьется? — любознательно поинтересовался разорен-
ный мужик.
— Я те дам морду! А ну иди отсюда, пьянь подзаборная! — агрес-
сивно налетела неведомо откуда появившаяся жена Калиткина.
— Алла! — искренне обрадовался супруге Калиткин. — Откуда ты
здесь?
— Живу я здесь, забыл что ли?! — Алла подбоченилась и прищури-
лась. — Что ты здесь делаешь, Калиткин?
— Я деньги на домофон для нашего подъезда собираю, — залепетал
муж. — Мне коллектив доверил…
— Здесь собираешь? И много собрал? Какой к черту домофон? А дома
ты все переделал? А ребенка покормил? — Алла задавала вопросы и ответа
не дожидалась — она их и так знала.
Но тут жена выбрала паузу в своих вопросах и, нахмурив выщипанные
бровки, озабоченно спросила:
— Так ты что, действительно деньги собирал на домофон? — увидев
виноватый кивок мужа, она вспылила с новой силой: — Калиткин! Ты что,
ненормальный?!
Калиткин автоматически кивнул головой.
— Кто тебе поручил собирать деньги? Сергей? Или его дебильный
приятель со спичкой в зубах? Или вот эти два ханурика? — Алла повела
рукой в сторону пьяниц, а Калиткин обреченно продолжал кивать голо-
вой. — Да лучше бы ты для этих хануриков деньги собирал! Хоть посуду
пустую можно было сдать! А теперь что?! Как ты докажешь соседям, что
собирал деньги для Сергея? Калиткин, ты влип! Точнее я влипла! Теперь
у меня не будет ни денег, ни мужа.
— Ни домофона, — посочувствовал жене Калиткин.
— А может все обойдется? — спросила себя Алла. — Может тебя прос-
то убьют и не будут требовать с меня денег?
— А может не убьют? — робко возразил Калиткин.
— Убьют, — успокоила его Алла. — Ты теперь ходи в стареньком кос-
тюме. В новом я тебя похороню. А знаешь, Калиткин, а ведь это хороший
выход из положения. Ты только посмотри, сколько плюсов! Убьют тебя в
стареньком костюме. Я буду с ребенком пенсию получать по случаю потере
кормильца. Еще я РЭУ докажу, что ты выполнял общественное поручение и
погиб на посту… Тогда они мне не только сантехнику поменяют, но и
ремонт сделают. Калиткин! Ты прелесть! Как ловко ты все придумал! Сам
погибай, а Аллу — выручай!
— Я не хочу тебя выручать, — жалобно произнес Калиткин. — Я жить
хочу.
— Да разве это жизнь?! — жена широко повела рукой вокруг. — Ка-
литкин, опомнись! А общественность тебя с оркестром похоронит, мону-
мент воздвигнет. Это я тебе обещаю! Я с них три шкуры сдеру! Калиткин!
Тебя же срочно надо застраховать! Как ты думаешь: тебя пристрелят или
удавят? Впрочем, какая разница, итог будет один — я вдова. Калиткин,
тебе меня не жалко?
— Жалко, — безвольно согласился мужчина, но потом с надеждой
спросил: — Алла! А может не надо тебе становиться вдовой?
— Как не надо?! — встрепенулась жена. — Я уже свыклась с этой
мыслью. Я так и вижу твой портрет с траурной лентой. Как ты думаешь,
на старой твоей работе какие-нибудь деньги соберут на похороны? Или
хотя бы автобус выделят? Я бы картошку из деревни привезла…
— Алла! — вскричал Калиткин. — Прекрати дурачиться! Что мне де-
лать, чтоб остаться в живых?
— Зубы надо было чистить, зарядку делать, — притворно вздохнула
жена. — Боюсь, что сейчас уже все поздно…
Помолчав, Алла грустно произнесла:
— Ладно, Калиткин, не переживай — не убьют тебя. Я продам все
свое золото, назанимаю — поставим мы эту проклятую дверь с домофоном в
подъезде. Ты же меня не убил, когда я семейную наличность вгрохала в
финансовую пирамиду? Помнишь фразу «Дураки на ошибках учатся»? Так мы
с тобой стали еще умнее на одну большую пирамиду! Не заметил?
— Заметил, — вздохнул Калиткин.
— Добрый вечер, сударь! — давешний интеллигентный бородач остано-
вился около четы Калиткиных. — И вам, сударыня, добрый вечер!
— Как поживаете? — интеллигентно поинтересовался Калиткин.
— Спасибо вам, — расшаркался бородач. — Добры молодцы уже уста-
навливают железную дверь с домофоном. Так что теперь покой и уют наше-
му подъезду обеспечены.
— Уже ставят?! — вскинулись удивленные Калиткины.
— Благодаря вашему энергичному и коммуникабельному супругу, — бо-
родач полупоклонился, а Калиткин гордо распрямился.
— Ну-у, Калиткин, — оставшись вдвоем, восхищенно произнесла Алла.
— Ты ли это?
— А знаешь, Аллочка, — снисходительно и величественно произнес
окрыленный мужчина. — Пожалуй, я устроюсь работать дилером… Надо
внедрять эти железные двери во всех домах…
— Теперь еще бы наследство из Америки получить, — мечтательно
прошептала Алла. — Или клад какой-нибудь откопать… Но лучше наследс-
тво из Америки — копать не надо.
— У тебя разве есть родственники за границей? — сложился в плечах
Калиткин.
— Нет, — наморщила носик жена. — Но на что-то в этой жизни наде-
яться хочется. Не в лотерею же играть! Или на тебя положиться?
— Положись, — Калиткин расправил плечи. — Домофон в подъезде ус-
тановили? Установили! Значит я что-то могу?
— Ну ладно, Калиткин, уговорил, — Алла прильнула к мужу. — Буду
надеяться на тебя… Или на наследство из Америки… Вся страна только
на чудо и надеяться. Была страна советов, а теперь — страна надежд.
Она, надежда, умирает последней…