Александр Эбаноидзе (Москва) «Когда народы, распри позабыв…» Интервью с главным редактором журнала «Дружба народов»

«КОГДА НАРОДЫ,

РАСПРИ

ПОЗАБЫВ…»

(Интервью с главным редактором журнала «Дружба народов»   А.Л.Эбаноидзе

На стене в кабинете главного редактора журнала «Дружба народов» известного писателя и переводчика Александра Луарсабовича Эбаноидзе висит любопытная картина. Художник изобразил погруженное в ночь сванское горное селение. «На холмах Грузии лежит ночная мгла…». Титаническое спокойствие главного «действующего лица» — «очеловеченной» природы прекрасно передается «плотной» композицией полотна, своеобразным «искажением» ночной перспективы, а также необычным цветовым решением — доминантой небывало густого, прохладно-обволакивающего и завораживающего-глубокого зеленого цвета. Мглистый ночной покой, объявший и каменные жилища и привычную ко всему немногословную кавказскую природу, как бы «соперничает» со светом, представленным на полотне лунным, «негромким» свечением покатых крыш и ослепительно белыми, серебристыми вершинами вечно заснеженных гор… Это контрастное единство, символизируя «непреходящесть» земного и небесного, «горнего» и «дольнего», вечного и сиюминутного, мирного и тревожного и составляет основной пафос картины. Лишь сторожевая сванская башня бодрствует, охраняя краткий покой поселян. Не дай, Бог, случись что! — и она тут же оживет: заплещет на ветру искрами сигнальный костер, предупреждая по цепочке соседей о появлении недруга, прильнут к невидимым бойницам незримые бойцы…

— Александр Луарсабович, кто из «великих мира сего» приложил руку к созданию вашего журнала? Расскажите о «детстве» и «юности» «Дружбы народов».

— Доподлинно известно, что «Дружба народов» создана по замыслу А.М.Горького, как  литературно-художественный и общественно-политический журнал, призванный представлять литературы всех народов СССР. В разные годы им руководили Борис Лавренев, Алексей Сурков, Сергей Баруздин. Говоря о вкладе «Дружбы народов» в культурную жизнь страны, нельзя не отметить, что на его страницах впервые увидели свет все наиболее значительные произведения, созданные на языках народов бывшего Союза: романы, повести, поэмы, стихи.

Не идеализируя прошлое, тем не менее, не могу не сказать о том, что в былое время уделялось значительное, хотя и несколько однобокое, внимание братским литературам, как инструменту осуществления национальной политики. Некоторое время я работал в издательстве «Советский писатель» и знаю, что в те времена существовал ежегодный план по выпуску литературы народов СССР, включающий до 120 книг.

— А сейчас?

— Сейчас нет таких масштабов, но нету и «разнарядок». За последние годы, насколько мне известно, вышли две или три книги авторов из ближнего зарубежья.

Наш журнал пытается нести и сохранять пушкинскую традицию «всеотзывчивости» русского слова и культуры. Великий русский поэт мечтал в одном из своих стихотворений о том времени, «когда народы, распри позабыв, в великую семью соединятся», имея в виду, на мой взгляд, не столько «физическое», «территориальное», сколько духовное единение, культурное сообщество народов. Миссия «Дружбы народов» в этой связи уникальна: уже более полувека она служит таким связующим звеном между литературами разных народов, посредством русского языка содействуя их общению и выходу к мировой читательской аудитории. Не будет, очевидно, преувеличением и такая «метафора» — на сегодняшний день наш журнал — один из последних бастионов, если хотите, вот та самая сторожевая башня (энергичный жест в сторону картины), которая стоит на пути распада огромного культурно-информационного пространства, сложившегося за века на Евразийском континенте. Ну, да о этом можно говорить бесконечно долго, ибо тема неисчерпаема…

— Александр Луарсабович, нашим читателям было бы не безынтересно узнать, о том, а что вообще происходит с писательским делом в обретших в одночасье свободу братских литературах? Все ли  там ладно? Как живется, чем  дышится ныне литераторам, в так называемом, «ближнем зарубежье»?

— Во-первых, и я хотел бы это особенно подчеркнуть сегодня, — стремление народов к независимости и обретению собственной исторической судьбы закономерно. Нельзя лишь допускать, чтобы этот необратимый процесс окончательно оборвал многовековые культурные связи, разрушил «до основания» традиции приязни, дружбы между народами и национальными литературами, сложившимися не за один год или день. Во-вторых, не могу не сказать и о том, что при современном состоянии дел наш журнал, может быть, единственный из всех, кто еще интересуется судьбой литератур народов бывшего СССР, пытается хоть как-то, условно говоря, «держать руку на пульсе» литературных процессов, происходящих в них после 1991 года.

Если кратко попытаться ответить на Ваш вопрос, то можно было бы, наверное, ограничиться одной фразой: с литературами сопредельных народов происходит то же, что и с русской: обвальное падение тиражей, значительное изменение социального статуса писателя, вытеснение литературного процесса на обочину общественной жизни. Резкая смена приоритетов, утрата, кажущихся совсем недавно незыблемыми ценностей, разворот на 180° общественного сознания, тотальная «коммерциализация» жизни, судорожное, с одной стороны, и рабское, — с другой, преклонение общества перед «золотым тельцом», укоренившаяся атмосфера чистогана и сопутствующая долларовая «горячка», сделали свое дело: привели к значительному, на мой взгляд, духовному регрессу на всем постсоветском пространстве. Я, честно говоря, даже и не ожидал, что все это произойдет столь стремительно.

Но на самом деле процессы, происходящие сейчас в литературном «ближнезарубежье» гораздо сложнее и неоднозначнее, чем поверхностные констатации очевидного. К чести своей, несмотря ни на что, можно с уверенностью сказать, что все «постсоветские» литературы живут, живут сложно, трудно, но живут, пытаясь реализовать свое духовное предназначение. Это подтвердила и недавно проведенная нашим журналом  встреча писателей СНГ и стран Балтии. С неимоверными трудностями, благодаря поддержке Института «Открытое общество», нам удалось собрать в переделкинском Доме творчества полтора десятка писателей. Я не буду называть этих замечательных литераторов, людей, которые действительно несут в себе, что называется, «дар Божий», и которые столкнулись у себя на местах, с очевидной не востребованностью, духовной «глухотой» общества. Это, на мой взгляд, рано или поздно неизбежно должно привести к критическому падению интеллектуальной «массы» общества, и, стало быть, — и тут надо смело называть вещи своими именами, — к эстетической и этической катастрофе последнего.

Что еще видно отсюда, из Москвы? Многие государства СНГ пережили резкий, трагический слом, связанный с конфликтами на межнациональной почве, с гражданской войной. Я имею ввиду, Таджикистан, Молдавию, Грузию, Армению, Азербайджан. Это не могло не отразиться на характере их литератур. Они, можно сказать, «ожесточились», «посуровели» ликом, что ли. Свою статью в «Литературке» на эту тему я озаглавил: «Гуманизм устал». К примеру, грузинская литература, уровень которой к концу восьмидесятых годов, был чрезвычайно высоким, интересным и разнообразным, заметно изменилась. Наполненная «параболическим» мифологизмом, каким-то особенным, мягким, «философским» юмором, она обрела последнее время интонацию трагического переосмысления, психологического надлома… И это отчетливо проступает сквозь ткань, фактуру современных грузинских текстов. Как это расценивать? Перед нами искренние и честные попытки писателей отразить наболевшее, переосмысленное в ходе кровавых конфликтов. Талантливый писатель доносит до нас свой трагический опыт, пережитую, подлинную боль. Пример — повесть «Больной город» молодого грузинского писателя Шота Иаташвили, напечатанная в нашем журнале. Схожие мотивы, пускай, и в несколько иной форме, но тоже связанные с процессами самоуточнения, национальной самоидентификации, «самостийности и незалежности» видны в работе другого нашего автора — талантливом романе Оксаны Забужко «Полевые исследования украинского секса». Новые тенденции прослеживаются в повести «На круги Хазра» Афанасия Мамедова, представляющей собой искреннюю попытку разобраться с позиций этического и этнического нейтралитета в сумгаитской трагедии. То же самое можно сказать о повести «Пограничье» Эмиля Тоде. Эта работа отражает сложное, неоднозначное восприятие выходцем из «маленькой» Эстонии «роскошной» европейской жизни, с неизбежными выходами на нарастающую чужбинную отчужденность и ностальгию. То есть, все новое, появившееся в жизни отражается, рефлексирует в произведениях национальных писателей. Да, драматизм и трагизм событий нанес сильный удар по их мировоззрению, но он не снизил уровней национальных литератур, и в определенной мере даже вывел их на новый, очень интересный «виток» творческой орбиты.

К сожалению, мы почти не имеем информации о происходящем в среднеазиатском регионе. С чем это связано? Очевидно, с большей самообособленностью литератур государств этого региона, может быть, с возросшими финансовыми трудностями, в известном смысле, — с «физической» отдаленностью от России. На упоминавшуюся выше писательскую встречу мы так и не смогли позволить себе «роскошь» пригласить писателей из Душанбе и Самарканда, например, ибо трехсотдолларовые авиабилеты нам просто не по карману. Может быть, и поэтому тоже, мы в значительной степени, теряем, если уже не потеряли русский язык, как язык межнационального общения…

— Начав разговор о судьбе «великого и могучего», Вы, предвосхитили мой следующий вопрос. Он о русском языке. Когда-то И.А. Бунин в своих «Окаянных днях» с горечью писал: «Распад, разрушения слова, его сокровенного смысла, звука и веса идёт в литературе уже давно. Язык ломается, болеет». Но великий писатель не знал того, что знаем сегодня мы: ареал существования практического и литературного русского языка сузился катастрофически. Уже потеряна вся восточная Европа, нависла реальная угроза окончательного выхода из зоны русского языка и большинства среднеазиатских стран СНГ. Что Вы думаете по этому поводу?

— На эту тему мне, естественно, приходилось много размышлять. Действительно, в многочисленных поездках по странам СНГ, я, к сожалению, постоянно наблюдаю одну и ту же картину — вялое, пассивное «отступление» России, ее уход с культурного пространства Евразии. Почти повсеместно (за исключением, разве что, Белоруссии) полностью или частично прекращено преподавание русского языка в учебных заведениях, предпринимаются попытки блокировать «русские» радио и телеканалы, филологи-русисты, преподаватели русского языка, оказавшись не у дел, бегут в поисках лучшей доли, куда глаза глядят. Как человек и как писатель, я ни в коей мере не хотел бы быть заподозренным в проимперских настроениях, но то, что в этих странах вместе с языком гибнет и российская культура, не вызывает у меня положительных эмоций. Ведь речь идет ни о чем ином, как о падении общей культуры. Думаю, что в конечном итоге, этот процесс может завершиться фундаментальной и, очевидно, уже необратимой культурной переориентацией среднеазиатских государств, к примеру, в сторону Пакистана или Турции. Я преисполнен уважения к пакистанской и турецкой литературе, равно, как и к любой другой, но, согласитесь, что и вытеснение Пушкина, Гоголя, Чехова, Набокова вряд ли можно считать положительным процессом! Этому надо как-то противостоять. Мне говорили работники зарубежных российских посольств, что их неоднократные обращения по «культурному» и «языковому» поводу в Москву остаются, как правило, без ответа. Конечно, России сейчас трудно, конечно, кое-кому ныне кажется, что сегодня не до этого, но, поверьте мне, восстанавливать утраченное потом будет неимоверно труднее! А ведь для решения этой важнейшей задачи нужно, на первом этапе, не так уж и много — наладить культурный обмен. Кстати, наш журнал является одним из инструментов проведения подобного рода культурной политики, сохранения,  поддержания и укрепления  литературных связей между государствами СНГ. Вызывает сожаление то, что мы до сих пор не включены структуры СНГ, отвечающие за решение важнейших задач культурной реинтеграции. Длительное время по этому поводу мы вели целенаправленный диалог об организации подписки на наш журнал для библиотек стран СНГ, чтобы культурная, литературная информация поступала туда, чтобы специалисты-филологи, ученые, писатели, журналисты, не ощущали себя оторванными, замкнутыми в национальной скорлупе, забытыми. Но до сих пор, к великому сожалению, нам не удалось решить «школьную», скажем так, «задачку» о 3000 экземплярах журнала, которые по определенным квотам, должны были бы рассылаться по библиотекам стран СНГ. В финансовом отношении это очень небольшие суммы, тем более, что в масштабах Содружества существуют схемы для финансирования общих акций. Прямой путь к решению проблемы в свое время нам предложил Иван Михайлович Коротченя, бывший тогда Исполнительным Секретарем СНГ. Он же содействовал началу реализации намеченной программы. Мы прошли через Исполнительный Секретариат СНГ, Совет по культуре СНГ, был составлен соответствующий проект решения в МЭКе (Международном экономическом комитете), но некоторые бюрократические обстоятельства застопорили этот процесс. Конечно, хотелось бы довести начатое до конца.

И еще. Я знаю, как относятся, как прислушиваются к Слову писателя на местах. И посему убежден, что авторитетные голоса Гранта Матевосяна и Агаси Айвазяна (Армения), Чабуа Амирэджиби и Отара Чиладзе (Грузия), Яана Кросса (Эстония), Иона Друце (Молдавия) смогли бы внести свою, неоценимую лепту в целенаправленную работу по сохранению единого культурного пространства.

— Спустимся, однако, с «языковых» небес, на грешную, «переводческую» землю, Александр Луарсабович. Очевидно, что ваш журнал, во многом, — журнал  переводческий. Я попрошу Вас коснуться этой крайне важной для всей литературы темы, тем более, что Вы и сами, насколько мне известно, окончили Литературный институт именно «по классу» художественного перевода.

— Да, я знаю эту профессию, что называется «изнутри», много занимался переводом и до сих пор делаю это с удовольствием. Я уже говорил сегодня, что писатели вытолкнуты на обочину общественной жизни, но я не сказал, что в еще большей степени это касается литераторов, которые занимались и до сих пор, не смотря ни на что, занимаются благороднейшим делом — переводом литературных произведений. Не будет преувеличением сказать, что последние годы у переводчиков практически нет работы. Журнал «Дружба народов» — единственное место, где эта профессия еще, хоть как-то востребована. А ведь хороший, квалифицированный переводчик — это, в прямом смысле слова, соавтор писателя. Я уже не говорю о том, что он, переводчик, — это, как минимум, двуязычный специалист, носитель литературного дарования и ярко выраженной, почти актерской, способности «вживаться» в чужой материал, делать его «своим» не только для себя, но и для читателя. Переводчик должен досконально знать всю «фактуру» переводимого текста — лингвистическую, этнографическую, культурно-историческую. А это требует немалого труда и времени. В советское время при Литературном институте им. А.М.Горького была создана кафедра художественного перевода с языков народов СССР, где работали такие выдающиеся мастера, как, например, Николай Любимов и Лев Озеров. За тридцать пять лет своего существования ею были подготовлены десятки высококвалифицированных переводчиков. В этом цеху работают асы переводческого дела: Ю.Абызов, Э.Аниашвили, А.Баяндур, В.Рубер, Ю.Король-Ильина и другие. Пусть простят меня те, кого не упомянул, но всех просто невозможно перечислить… Мастера покамест живы и работоспособны, но переводческое дело умирает, об этом нужно сказать прямо. А каких средств стоит подготовка одного, хотя бы одного, хорошего переводчика! Я надеюсь, что когда-нибудь культурная ситуация изменится и с грустью думаю о том, каких усилий потребует тогда задача восстановления порушенного всуе…

— Ситуация с состоянием дел в братских литературах, с «великим и могучим», в самых общих чертах, конечно, понятна. Закономерно возникает вечный, как мир, вопрос: Что делать?

— Если честно, не знаю… На самом-то деле, текущие литературные процессы носят не только негативный характер… Во всяком случае, я бы не хотел, чтобы у читателя сложилось такое впечатление. Наоборот, читая «новую» прозу, как наших соседей, так и россиян Олега Павлова, Максима Гуреева, Михаила Угарова, Владислава Отрощенко, Василия Голованова, я вижу, что это интересные, самобытные писатели. На мой взгляд, в их сочинениях звучит какая-то новая нота, свежая, самобытная интонация. Это обнадеживает и заставляет осторожно верить в то, что не зря тащишь на себе тяжелую ношу журнальной поденщины.

Но возвращаясь к вопросу. Нет, я не знаю, что делать… Наверное, как-то должна измениться общественная ситуация. Есть зоркое, проницательное высказывание философа Мераба Мамардашвили, о том, что русской духовности, православной по сути, свойственно некое, условно говоря, «эмбриональное» состояние, которое, по определению, богаче любой своей «конечной реализации», что ли. Это, на первый взгляд странное определение, по-моему, в высшей степени комплементарно. Действительно, пока она, эта русская духовность, которая так обнадежила Европу в начале двадцатого века свежим дуновением с востока, еще жива, остается шанс найти выход из создавшего положения. С каким восхищенным вниманием оглянулся когда-то на Россию Толстого и Достоевского дряхлеющий, изъеденный скептицизмом Старый Свет! Будем надеяться, что нравственный подвиг когорты русских гениев прорастет жизнеутверждающими «всходами», согреет мир огнем  «всеотзывчивости».

Да если Россия — в самом широком смысле — явит миру лицо Пушкина, Лермонтова, Герцена, Толстого — то кто же от нас отвернется-то? Убежден, что никто. Ф.И.Тютчев в одной из своих статей отметил, что «истинный защитник России — это История. Ею в течение трех столетий неустанно разрешаются в пользу России все испытания, которым подвергает она свою таинственную судьбу». Хочется верить, что эта закономерность сохранилась, что и из нынешних испытаний Россия выйдет с честью.

— Спасибо Вам, Александр Луарсабович за Вашу неустанную заботу о Слове, о Литературе. Позвольте пожелать Вам от лица читателей творческих и прочих успехов…

— Спасибо… И Вам — того же…

…Прощаясь, уже на выходе из кабинета, я почти физически ощутил внимательный взгляд незримых защитников сторожевой башни…

Вопросы задавал Андрей Углицких